Отец. Возродить братство - Евгений Колдаев

– Конечно, – Зоря сжала губы, помолчала секунду. – Послушай, в ней с каждым днем все больше от тебя. Ее побаиваются мальчишки на улице. Соседи шушукаются, что у нас растет настоящая бандитка.

– Зоря, я не учу ее ничему плохому. – Богдан сел рядом, взял руки жены в свои здоровенные лапищи. Нежно, насколько мог это сделать мозолистыми ладонями, сжал. – Наш мир страшен и опасен. Меня часто не бывает дома.

- Об этом я тоже хотела поговорить.

- Знаю. Но меня может вообще не стать. Работа такая. Я хочу, чтобы она была готова ко всему.

- Что ты такое говоришь?

- Лишь реальность. Да, я опытный воин. Но, все мы смертны.

- Богдан. Может стоит что-то изменить?

- Что? - Он смотрел на нее. В душе зрела грусть. Понимание того, что за всю свою жизнь он лучше всего научился убивать. Не такое уж великое достижение.

Зоря вздохнула, покачала головой.

– Ей будет сложно найти мужа. – Тема разговора слегка сменилась. – Ей и так было бы нелегко, поскольку твоя репутация известна многим. Парни подумают раз десять прежде чем свататься. А тут ты еще учишь ее быть солдатом...

- До этого еще далеко. Она еще ребенок.

Зоря вздохнула и добавила:

– Кем ты ее учишь быть? Невестой, женой, матерью?

– Об этом рано думать, дорогая, – он понизил голос. – Я служу в городской страже...

Супруга посмотрела на него и резко перебила:

– Да, я знаю. И об этом я тоже хотела поговорить. Ты мог бы занять более высокий пост. Обезопасить нас. Перестать ездить на задания.

– Любимая... – опешил он.

– Ты уважаемый человек. Тебя каждый знает. О тебе даже истории выдумывают. Не те, что стоит рассказывать детям на ночь, но какие есть. – Она перевела дыхание. – Богдан, любимый, ты мог бы стать старшим, офицером. Инструктором. Учить молодых всем премудростям. Тренировать их. Жить здесь, в своем доме, не уезжать в походы, о которых ты никогда не рассказываешь.

Голос ее дрожал. Она действительно боялась, что однажды он не вернется.

Супруга была настойчива.. Богдан слышал этот разговор не в первый раз. У него имелись причины не лезть вверх, не привлекать к себе лишнего внимания со стороны людей, наделенных властью, чародеев и прочих значимых персон. Он оправдывал себя тем, что участвуя в выездах, охоте на диких колдунов и чудовищ, спасает людские жизни, уходит подальше от городской суеты в любимые леса.

Но на самом деле он опасался иного. Некий подсознательный страх стать кем-то большим, чем простым воином, принять ответственность за кого-то еще, кроме себя. То, что о нем говорят и шепчутся, это одно. А то, что он начнет отдавать кому-то приказы – совсем иное. Ему было тяжело терять товарищей, сослуживцев. Идя вместе с ними в бой он мог их защитить, прикрыть. А тренируя - мог лишь передать опыт и смотреть как десятки из ни не возвращаются. Корить себя в том, что не сделал их такими же, как он сам.

– Это большая ответственность, – начал оправдываться Богдан. – Я говорил тебе, Зоря. Да, и я неблагороден. Ты же помнишь, я простой босяк, добившийся всего сам. Своими руками. Выше головы не прыгнешь.

– Ты не босяк. Ты служишь городу больше пятнадцати лет. Я понимаю твои опасения. Но подумай, ты бы добился большего, все теми же руками. Мог бы больше времени быть дома с нами. Учил бы новобранцев. Это более безопасно и так же важно. Ты бы передал свой опыт другим. А не ездил по лесам, пропадая на недели.

– Зоря... – Богдан подумал, что, возможно, она права, и стать инструктором, не такая уж и плохая мысль. Все же он уже не молод. Третий десяток разменян прилично так давно.

– Я невероятно боюсь, что однажды ты не вернешься... – она всхлипнула. – Каждый раз, когда уезжаешь. С каждым разом все сильнее. Сам говорил, сколько вас погибает. Как часто кто-то из вас не возвращается.

Он обнял ее, не зная, что сказать. Погладил по спине, провел рукой по волосам, поцеловал в щеку, ощутив на губах солоноватый вкус ее слез. Женщина плакала, видимо, расставание давалось ей действительно тяжело. С каждым разом все тяжелее.

– Я осторожен. - Лож далась с трудом. - И это еще одна причина, почему я не стремлюсь в командиры. Командир всегда впереди, на него ровняются. Именно поэтому я учу нашу Росенку, чтобы она тоже была осторожна. А еще – умела постоять за себя.

Он прижал Зорю сильнее и добавил:

– Это моя работа. Я – солдат. Но я обещаю подумать над тем, что ты сказала. Я поговорю с нужными людьми.

Пожалуй, пора все же это сделать. Пора задуматься о чем-то менее опасном.

– Спасибо, – она всхлипнула, посмотрела ему в глаза. Супруги поцеловались в губы, нежно и в то же время страстно. – Ложимся?

– Зоря, – Богдан вздохнул, – мне надо ненадолго отлучиться. Меня давно не было. Зайду к Торбе и Злому. Проведаю, как у них дела.

Супруга вздохнула и проворчала с явным недовольством, а может быть, и злостью в голосе:

– Порой, мне кажется, что товарищи для тебя важнее, чем мы. Чем семья.

– Нет, Зоря, – он вновь обнял ее и поцеловал в лоб. – Я скоро вернусь, и мы ляжем спать. Дождись меня.

Она кивнула, принимая эти слова, но в выражении ее лица и позе чувствовалась злость. Но что поделаешь, завтра важное событие для братства, а он, пообещав дочери приключение, поход в лес, на него не попадет. Надо хоть как-то замять дело, зайти, поговорить.

Еще раз обняв супругу, Богдан встал, подошел к двери. Натянул сапоги, накинул куртку, секунду подумал и перепоясался, прикрепив на пояс короткий меч и кинжал. Вряд ли ему что-то угрожало, но оружие всегда успокаивало его. И если статус и работа позволяют взять его с собой, почему бы не воспользоваться этой привилегией.

Идти было недалеко, всего пару кварталов. Достаточно чистых и зажиточных, обитатели которых могли позволить себе хотя бы какое-то освещение на улицах.

Людей встречалось мало. Богдану кивали в знак