Возвращение Безумного Бога 15 - Кирилл Геннадьевич Теслёнок

Она достала из ниоткуда (буквально материализовала в воздухе) поднос с пирожками. Они выглядели… подозрительно. Золотистые, аппетитные, но от них исходило легкое фиолетовое свечение.

— Это мои фирменные пирожки мечты! — гордо заявила Никталия, — Пирожки с грибами из Мира Грез и лунным тимьяном! С начинкой из грез, надежд и легкого намека на хаос! Идеально для засыпания и восстановления после тяжелого дня! Кто хочет?

— А они… безопасные? — осторожно спросила Эмми.

— Конечно! — Никталия обиделась, — Я же не монстр! Они просто… помогут вам расслабиться и, может быть, увидеть пару красочных снов. Ничего серьезного!

— Определение «ничего серьезного» от Никталии внушает тревогу, — заметил Карнакс.

— Да ладно вам! — она сунула поднос мне под нос, — Мой фирменный рецепт! Попробуй, тебе понравится! Эстро, ты же доверяешь мне? Ну, хотя бы немножко? В пределах разумного?

Я посмотрел на пирожки. Потом на Никталию. Потом на остальных. Айсштиль пожала плечами, Карнакс молча наблюдал, Настя с Эмми переглянулись.

— Знаешь что, — сказал я, беря пирожок, — после всего, что было сегодня, почему бы и нет. В конце концов, что может пойти не так?

— Вот это правильный подход! — обрадовалась Никталия.

Я откусил. Вкус был… удивительным. Сладкий, но не приторный. С нотками чего-то неуловимого, как воспоминание о забытом сне. Приятно.

Остальные тоже взяли по пирожку. Даже Карнакс, к всеобщему удивлению, согласился попробовать. Хотя и с оговоркой, что «это чисто для анализа химического состава».

— Ну как? — Никталия сияла, — Вкусно?

— Вкусно, — согласился я, — Хотя есть легкое послевкусие… как бы это сказать… надежды? Или предвкушения? Никталия, ты точно ничего странного туда не добавила?

— Только самые лучшие ингредиенты! — заверила она, — Немного лунного света, щепотку звездной пыли, каплю росы с лепестков ночной орхидеи… Ну и совсем чуть-чуть моей божественной эссенции. Для вкуса!

— Ты же только что перечисляла совсем другие ингредиенты, — заметила Эмми. Никталия сделала вид, что не расслышала.

— Божественная эссенция Никталии, — повторил Карнакс, задумчиво разглядывая свой надкусанный пирожок, — Интересная формулировка для описания…

— Закончи это предложение, и я превращу тебя в садовую скульптуру, — предупредила Никталия.

— Я думала, пирожки должны быть с капустой или с мясом, — заметила Настя, жуя, — А эти какие-то… мечтательные.

— Именно! — Никталия щелкнула пальцами, — Пирожки мечты! Помогают расслабиться, восстановить силы и увидеть приятные сны. А утром проснешься бодрым и полным энергии!

— Звучит подозрительно, — пробормотала Перчинка, но все равно доела свой пирожок, — В любом случае мой организм осилит какое угодно опасное вещество…

— Знаешь, Никталия, — Айсштиль внимательно изучала свой пирожок, — я чувствую в этом что-то… знакомое. Ты случайно не использовала фрагменты моей силы, которые остались в твоем теле после обмена?

— Может быть, — Никталия невинно захлопала ресницами, — Совсем чуточку. Для баланса! Холод и страсть, лед и огонь, мечта и реальность — классическое сочетание!

— Значит, это наполовину мои пирожки, — невозмутимо заявила Айсштиль, — Требую половину авторских прав.

— Ни за что! — возмутилась Никталия, — Это МОЙ рецепт! Твоя сила была всего лишь… приправой!

— Очень холодной приправой, — заметила Эмми, откусывая еще кусочек, — Даже морозит немного язык.

— А потом становится тепло, — добавила Пугливка тихим голосом, — Как будто кто-то обнимает изнутри.

— Вот видите! — торжествующе воскликнула Никталия, — Идеальный баланс! Я гений кулинарии!

— Гений экспериментов над невинными едоками, — пробормотал Карнакс, но допил свой чай.

— Кстати, а побочные эффекты есть? — поинтересовалась Перчинка, поглаживая антенны, — Просто для полноты картины.

— Никаких! — заверила Никталия, — Ну, может быть, сны будут чуточку ярче обычного. И насыщеннее. И, возможно, более… метафоричными. Но это же не страшно!

— Определение «не страшно» от богини ночных желаний, — заметил я, — всегда вызывает вопросы.

Мы засмеялись. Даже Карнакс издал звук, отдаленно напоминающий смешок.

— А теперь, думаю, нам всем стоит лечь спать, — я зевнул, прикрывая рот рукой, — Завтра важный день.

Все согласились. Мы разошлись по комнатам, довольные и сытые. Я добрался до своей спальни, рухнул на кровать и почти мгновенно провалился в сон.

Глубокий, странный сон, полный красок и хаоса…

Глава 3

Встать, суд идет!

Яркий свет ударил в глаза. Я моргнул, пытаясь проморгаться от наваждения. Почему-то я… сидел на жесткой скамье в огромном, гулком зале. Что за?..

Помещение напоминало зал суда. Только очень странный. Колонны из белого мрамора уходили в перламутровые своды, как в Небесном Чертоге, но стены были увешаны гобеленами со сценами адских мук, явно из коллекции Алайи. Вместо присяжных в ложе застыл хор полупрозрачных душ, который недовольно гудел.

А за высоким судейским столом, вырезанным из цельного куска льда, восседала Айсштиль. На ней была строгая черная мантия поверх ледяного платья, а голову венчал абсурдный парик из застывших сосулек. В руке она держала судейский молоток — кажется, преобразованную и уменьшенную версию своего копья.

— Судебное заседание объявляю открытым! — голос Айсштиль, усиленный магией, раскатился под сводами зала, — Ввести подсудимого!

Две мирмеции в строгой охранной форме вкатили в зал платформу на колесиках. На ней, прикованный к вертикальной доске, находился человек в оранжевой робе. Его лицо было скрыто знакомой маской с решеткой, как у Ганнибала Лектора.

— Подсудимый, именующий себя «Автор», — ледяным тоном начала Айсштиль, заглядывая в свиток из тонкого льда, — Вам предъявляются обвинения по следующим статьям Божественного Кодекса: статья 2.1 — «Прокрастинация в особо крупных размерах»; статья 5.3 — «Боязнь белого листа, повлекшая за собой сюжетный застой»; статья 7.0 — «Преступная лень»; и самая тяжкая статья 10.1 — «Длительный творческий перерыв на полгода, что приравнивается к дезертирству с поля боя повествования».

Подсудимый «Автор» издал сдавленный звук:

— М-м-м-ф-ф!

Кажется, маска мешала ему нормально говорить.

— Суд принимает ваше мычание как признание вины, — невозмутимо заключила Айсштиль и ударила молотком-копьем по подставке. Та покрылась инеем, — Слово предоставляется стороне обвинения. Госпожа прокурор?

Из-за своего стола грациозно поднялась Никталия. Ее прокурорская мантия была строго застегнута на все пуговицы, но имела неприлично высокий разрез на бедре и совершенно голую спину. Она театрально взмахнула заостренным вороньим пером.

— Ваша честь! — ее голос дрожал от праведного гнева, — Дамы, господа и прочие божественные сущности! Сегодня перед нами — чудовище! Монстр, хладнокровно бросивший своих детей на произвол судьбы! Он оставил нас на самом интересном месте! Это как пообещать божественную оргию, а потом принести сборник стихов!

— Возражаю! — раздался четкий, лишенный эмоций голос. Я обернулся. За адвокатским столом сидела Сахаринка. На ней был строгий деловой костюм, а ее четыре руки методично раскладывали по столу папки с графиками, — Прокурор апеллирует к либидо суда и использует эмоционально окрашенную лексику!

— Возражение принято. Госпожа прокурор, ближе к делу, — сухо кивнула Айсштиль.