Марица. Исток - Александра Европейцева

— Ночь длинная, — произнёс он наконец, обращаясь ко всем и ни к кому в частности. — Кто устал — отдыхайте. Я первым дежурство возьму. Все равно спать не хочется.

Он сказал это так просто и естественно, что даже Асталь на секунду оторвался от своего клинка и кивнул — коротко, почти незаметно.

Паргус, тем временем, устроился поудобнее на камне рядом с Таши. Девушка сидела, поджав колени, и смотрела в сине-зелёное пламя костра, и казалось не замечала, что общительная и эмоциональная натура моего друга искала выхода. Взгляд Паргуса снова и снова возвращался к Таши, и я все ждала момента, когда его прорвет. Наконец, он не выдержал и пододвинулся к ней еще ближе, стараясь говорить нарочито бодрым тоном.

— Ну и погодка, а? — начал он, неуклюже улыбаясь. — Я думал, в шахтах, возле которых я вырос, бывает мрачно, но тут, кажется, побили все рекорды. Хотя… здешние краски могли бы вдохновить на пару новых изобретений. Представляешь, кристалл, который светится вот таким ядовито-зелёным? Наверняка пригодился бы для сигнализации.

Он ожидал очередного скрипучего, отстранённого ответа или полного молчания. Но Таши медленно оторвала взгляд от огня и посмотрела на него. И её ответ прозвучал на удивление… нормально.

— Слишком кричащий цвет, — сказала она, и её голос, хоть и тихий, потерял своё зловещее скрипение, став просто низким и немного усталым. — Для сигнализации лучше подходит чистый красный. Его лучше видно в дымке и тумане.

Паргус замер с открытым ртом, на мгновение ошарашенный. Затем его лицо расплылось в широкой улыбке.

— Ты права! Абсолютно права! Я как-то не подумал. Значит, разбираешься в оптике?

— Немного, — она пожала худыми плечами. — Отец… любил всякие механизмы. Говорил, что магия — это хорошо, но шестерёнки и линзы надёжнее.

Я наблюдала за этим диалогом, сидя рядом с Демитром, и чувствовала, как мои брови поползли вверх от удивления. Исчезла та загадочная, отстранённая маска. Перед нами была просто молодая женщина, у которой был отец, интересовавшийся механикой, и которая имела своё мнение о сигнальных цветах. Это было так… обыденно. Так человечно.

Может, я ошиблась? Может, её странность — это лишь защитная оболочка, щит от жестокого мира, который она знает? И теперь, в относительной безопасности у костра, этот щит немного ослаб.

Паргус, воодушевлённый её ответом, с жаром продолжил:

— О, твой отец был мудрым человеком! Я всегда говорил, что лучшие изобретения рождаются на стыке магии и механики. У меня основная работа, конечно, другая, но в свободное время люблю разбираться в механизмах. Даже леди Варц уже смог предоставить несколько опытных образцов для работы агентов. И вот, я как-то работал над портативным устройством для стабилизации…

Он погрузился в подробный рассказ о каком-то своём проекте, жестикулируя и рисуя пальцем схемы прямо в воздухе. Таши слушала, изредка кивая или задавая короткий, но точный вопрос, выдававший в ней понимание сути.

И именно в этот момент моё первоначальное облегчение сменилось новым беспокойством. Я наблюдала, как Паргус всё больше оживляется, как его взгляд загорается интересом и… чем-то большим. Ему явно нравилась Таши. А она… она вела себя идеально. Слишком идеально для той замкнутой, травмированной девушки, которой она представлялась всего несколько часов назад.

Мастерское перевоплощение? Или её настоящая сущность была гораздо сложнее, чем я предполагала? Я тихо хмыкнула, привлекая внимание Демитра. Он наклонился ко мне, и я прошептала ему на ухо, едва шевеля губами:

— Смотри, как наш изобретатель расцвёл.

Демитр бросил короткий взгляд на пару и ответил таким же тихим, настороженным тоном:

— Вижу. Будем надеяться, что его увлечение не закончится ожогами. От чего-то более серьёзного, чем раскалённая шестерёнка.

Я кивнула, и моё лицо снова стало серьёзным. Да, Паргус был взрослым и, в теории, сам отвечал за свои чувства. Но я знала его доверчивую, увлекающуюся натуру. А Таши оставалась тёмной лошадкой, приведшей нас в самое сердце безумия. Непредсказуемой, словно тлеющий уголёк, готовый вспыхнуть в любой момент. Её внезапная нормальность была не менее подозрительной, чем её прежние странности. И это заставляло меня хмуриться.

Я не была одинока в своих сомнениях. Краем глаза я заметила, как Дао Тебарис следил за девушкой и его пальцы бесшумно барабанили по колену, будто он мысленно перебирал возможные сценарии предательства или срыва. Чефарт, полулёжа у своего коврика и якобы потягивая виски, тоже не спускал с Таши прищуренных глаз. В их янтарной глубине плескалась настороженность старого хищника, учуявшего фальшь в поведении добычи. Даже лорд Каэл, обычно столь сдержанный, сидел чуть прямее, его демонская эмпатия, должно быть, улавливала под поверхностью её показного спокойствия бурлящий водоворот чего-то тёмного и незнакомого.

Мы все видели. Все чувствовали. Но говорить вслух об этом сейчас, когда она была нашим единственным проводником, значило подлить масла в и без того тлеющий огонь.

Один за другим, под предлогом усталости, мы начали расходиться на свои скромные ночлеги. Асталь первым бесшумно удалился к краю лагеря, устроившись в тени каменной гряды саблей на коленях. За ним, кивнув Серану, поднялся Дао, его серая фигура растворилась в тени за пределами круга света от костра. Чефарт лишь натянул капюшон пониже и отвернулся к скале, демонстрируя, что намерен отдыхать именно здесь. Паргус, после недолгой неуверенной паузы, последовал за Таши, которая, не прощаясь, скрылась в небольшом углублении в скале неподалёку.

Я прижалась к Демитрю, когда он расстелил наш общий плащ на жёсткой, холодной земле. Он обнял меня, согревая и его большая, тёплая ладонь легла на мою спину, прижимая ближе. Я уткнулась лицом в его шею, вдыхая знакомый запах кожи.

— Скоро всё закончится, — прошептал он мне в волосы. — Мы вернёмся домой.

Я закрыла глаза, позволяя себе на мгновение поверить в это. Представила наш дом в столице, тёплый свет ламп, запах свежей выпечки, смех Иларии и лепет Аэлиана. Представила, как приду к отцу, наконец-то готовая рассказать ему всё о своем романе и о том, что его дочь уже нарушила все нормы приличия. Как буду до хрипоты отстаивать Демитра, буду ластиться к королю, как кошка, чтобы получить одобрение на наш брак. Даже Истера и матушку привлеку в качестве тяжелой артеллерии. И как потом, каждый вечер, буду засыпать вот