Узел вечности - Стивен Рэй Лоухед

Чья-то рука схватила меня за плечо, а затем еще две. Но боевой авен Оллатира горел во мне, и я не собирался сдерживаться. Сила хлынула из меня могучим потоком. Я стал частью силы, текущей через меня. Земля и небо принадлежали мне. Руки дрожали от сдерживаемой энергии, требующей выхода. Я открыл рот, и из моего горла вырвался звук, подобный реву боевого рога.

Я побежал, нет, полетел, быстрый, как ветер в горах, уверенный, как копье, летящее к цели. Ноги почти не касались земли. Я бежал, и моя серебряная рука сияла холодным, смертоносным светом, выгравированные хитрые рисунки налились белым золотом очищающего огня Быстрой Твердой Руки. Я сжал руку в кулак, и он превратился в яркий луч света.

У себя за спиной я слышал тихие голоса. Но меня нельзя было остановить. Может ли копье вернуться в руку, метнувшую его?

Я стал лучом света. Я стал волной в море. Я стал рекой под горой. Я стал уже произнесенным словом. Во мне пылал авен Пандервидда, и меня невозможно было сдержать.

Тело Змея выросло передо мной, словно изогнутая малиновая стена. Мельком я заметил копье Скаты, торчавшее в боку твари. Я схватился за него серебряной рукой и подтянулся. Пальцы нашли трещину между чешуйками, нога оперлась на древко копья. Один быстрый рывок, и я уже на спине Змея.

Тело подо мной оказалось твердым и в то же время словно текучим, как расплавленная дорога. Красный зверь бежал, хлопая крыльями. Двигаясь с быстротой тени и ловкостью крадущейся кошки, я пронесся по извилистому позвоночнику, по чешуе, большой, как брусчатка. Гребень в центре спины послужил мне хорошей опорой, когда земля провалилась вниз. Тварь взмыла в воздух, но я не обратил на это внимания.

С вдохновением барда я поднялся к голове мерзкого существа и проскользнул между вздымающимися крыльями. Заметил складку кожи у основания черепа Змея, а над ней — небольшое углубление там, где позвоночник переходил в череп. Тело Вирма напряглось и поднялось выше. Взобравшись на выпуклый холмик мускулов между двумя крыльями, я высоко поднял серебряную руку и ударил.

Металл легко прорвал кожу, проскользнул под гребень кости у основания черепа Змея. Моя металлическая рука превратилась в клинок — холодное серебро скользнуло в плоть, как меч в ножны, погружаясь, пронзая, проникая в холодный мозг Красного Змея.

Ночь разорвал порыв ветра, похожий на Солленскую бурю. Крылья опали, они больше не могли держать тело в воздухе.

— Сдохни! — крикнул я, и мой голос громом разнесся над рекой. — Умри!

Я погрузил руку глубже, до локтя, и металлические пальцы сжали толстый жилистый нерв. Я рванул, и из-под моей руки хлынул поток крови. Левое крыло дрогнуло и замерло. Вирма занесло в сторону. Я вцепился в чешую и держался, пока земля неслась ко мне. Удар встряхнул все мои кости, но я остался невредим. Вирм сильно вздрогнул, покатился по земле, развернулся, обнажая бледный живот, и начал колотить себя головой по животу. Отравленные клыки раз за разом погружались в обнаженную плоть. Вид такого саморазрушения позабавил меня. Я засмеялся, и мой смех эхом раскатился в пустых глубинах красного дворца.

Я почувствовал, как сильные руки вздернули меня на ноги. Меня кто-то оттащил с дороги извивающегося Змея. Я видел в темноте лица людей, широко раскрытые от благоговения глаза, раскрытые от удивления рты. Меня унесли от Вирма.

Агония Yr Gyrem Rua была ужасной. Змей кричал, извиваясь, сжимаясь кольцами, когтистые лапы драли мягкое брюхо, переломанные крылья колотили по земле, раздвоенный хвост хлестал, оставляя в земле глубокие борозды.

Вирм из последних сил полз к дворцовому святилищу. Беспорядочные удары хвоста разбивали камень, сбивали колонны. С обветшалого фасада начали падать куски каменной кладки. Змей закрутился узлом, разрушая переднюю часть отвратительного храма, обваливая его на себя, как кости давно лежащего скелета. Змей крушил свое убежище. Красный камень крошился, красная пыль встала кровавым туманом в лунном свете. Однако его безумные рывки начали утихать, жизненная сила покидала мощное тело. Движения стали вялыми; шипящие звуки сменились жалким визгом, а последний крик прозвучал чудовищной пародией на голос ребенка, попавшего в беду.

Постепенно собственный яд начал действовать. Красный Вирм умирал. Вот дернулся еще раз раздвоенный хвост, шевельнулось сломанное крыло. И все.

У меня тоже потемнело в глазах. Руки непроизвольно подергивались. Я стиснул зубы, изо всех сил стараясь не закричать.

— Ллев! — резкий голос вывел меня из полубессознательного состояния и отозвался болью в голове. Меня кто-то держал. Во рту стоял привкус крови. Слова сыпались с моего окровавленного языка. Похоже, я говорил на каком-то неизвестном наречии. Надо мной склонялись лица людей, только я их не узнавал. Все смотрели с беспокойством. В голове пульсировала боль, в глазах расплывалось, окружающие формы не имели четких очертаний. Волны теплой темноты накатывались на меня. Я потерял сознание.

Очнулся я возле костра. Авэн покинул меня, как проходит гроза, оставляя после себя мокрую траву. Я хотел сесть.

— Лежи спокойно, — посоветовал Тегид. Он положил руку мне на грудь, удерживая на бычьей шкуре.

— Встать… помоги мне встать, — попросил я, но очень невнятно. Деревянный язык плохо слушался.

— Все нормально, — успокаивал бард. — Сейчас тебе надо отдыхать.

Сопротивляться сил не было. Я лег на спину.

— Как Бран?

— С Браном все в порядке. Голова болит, но он ходит. Алан отделался царапинами. Скоро пройдет.

— Хорошо.

— Отдыхай. На рассвете мы уйдем отсюда.

Я закрыл глаза и уснул. Когда я снова проснулся, солнце выглядывало из-за деревьев. Лагерь свернули. Люди готовы были выступить, но ждали, когда я проснусь. Я встал. Руки и плечи затекли, а спина не хотела гнуться, но в целом я был в порядке.

Тегид и Ската переминались неподалеку. Я подошел к ним, и они порадовали меня новостями.

— Мы осмотрели дорогу за храмом, — сообщила Ската. — Ею недавно пользовались.

— Когда недавно?

— Трудно сказать… — ответил бард.

— Когда недавно? — настаивал я.

— Не знаю, — сердито ответил он.

— Показывайте.

— Мы так и собирались. Все готовы выходить. — Вид у Скаты был измученный, но она улыбнулась, и лицо разгладилось. — Ждали твоей команды.

— Тогда уходим, — распорядился я. — Это проклятое место. Видеть его больше не хочу.

Мы миновали разрушенный храм и вышли на