Последняя Осень. В осаде - Сергей Савельев

Таким образом, получалось подготовить намного больше мужчин держать оружие –само собой, согнать всех на защиту города было затеей очень амбициозной, если не сказать, невыполнимой, тем более на одного такого защитника сразу выйдет немало нахлебников, которых тот захочет забрать в город – от детей до стариков.

От наступающего войска придется, конечно, бежать, в лес или в город, однако те селяне, которых серьезная угроза минует, уж точно смогут отбиться от мародеров или отрядов фуражиров, которых будут посылать с подводами. Как бы ни было велико войско противника – но везде они не поспеют.

Хелдор, обсуждая это с командиром ополчения, еще и приметил, что ему совсем не приходится придерживать шаг – а ведь ранее грузный Варро едва за ним поспевал. Когда раздался звон небольшого медного колокола, Командир пикинеров остановился, задумавшись. Его собеседник прошел дальше, не прекращая болтовни:

- Сейчас середина лета, излишней жары нет, так что через два дня прибу… Хелдор?

- Варро, мы поговорим позже. Я обещал встретиться кое с кем.

Он смотрел на деревянное здание, с фасада недавно беленое штукатуркой. Оно тянулось вверх, туда, где скоро будет установлен небольшой шпиль, который украсят черепицей. Кажется, туда хотят перенести колокол, который сейчас стоял у входа. Сейчас от храма верховного отца расходились люди, лишь немногим удалось попасть на вечернюю службу внутрь. Судя по всему, новый культ становился все популярнее, и жрецам пора думать о пристройке. Варро с удивлением и опасением посмотрел на Хелдора:

- Я надеюсь, вы достаточно благоразумны, чтобы не учинить там погрома. Хелдор?

- Не после того, как меня туда пригласил капеллан. Кажется, Одо.

-Этот человек верит истово, ведь смерть взглянула ему в лицо. А значит – Варро кивнул, имея ввиду шрамы Хелдора – вам удастся найти общий язык.

- Халдык, я ненадолго, можешь пройтись по рядам, наверняка еще что-то вкусное…

- Меня дважды упрашивать не надо – Хмыкнул Халдык и двинулся прямо на главную площадь.

Командир пикинеров, чуть придерживая меч на поясе, двинулся через толпу прихожан. Те расступались, не зная, как на него реагировать – кто-то хотел вполне уместно поприветствовать его легким поклоном, но многие поднимали правую руку в защитном жесте – кто с благоговением, кто с опаской. В любом случае, чем бы встреча в храме не закончилась, трепаться о ней будут еще долго.

В сенях было довольно свободно. Сушились подвешенные над потолком травы, тех было так много, что висели они гроздьями. Знакомые запахи того, чем пользовался Седой в полузабытом лагере Ордена. Хелдор заметил девушку, что немного задержалась, подвязывая к одной из веревок пучок трав. От усердия она закусила нижнюю губку, светлые пряди выбивались из-под нарядного платка, который она, судя по всему, надела к службе. Душица, мята, тимьян, листочки земляники… Из этого бы сварить чай, но судя по серьезной, но юной и наивной мордашке та думала иначе.

Девчушка, что ростом была Хелдору едва ли по грудь, испуганно ойкнула и, затянув последний узелок, выскользнула на улицу, едва разминувшись со вставшим столбом Хелдором. На мгновение его обдало запахом полевых цветов. Воин остался в сенях, продолжая осматриваться, и в конце концов он сунул в нос деревянный ящик, в котором было полно свеч – какие-то пытались вылепить ровно, но в основном это были самые простые восковые свечи, которые делают, добавляя к фитилю один слой расплавленного воска за другим – получались эдакие грязно-коричневые колбаски весьма непритязательного вида. Смекнув, что свечи были несколько разворошены, он сообразил, что их брали на службу прихожане. Хелдор прихватил несколько штук, после чего увидел деревянный ящик с прорезью. Наверное, он мог взять их и так, но он опустил туда новенький блестящий медяк. Насколько он знал, церковь обыкновенно жертвовала нищим и бездомным – хотя таких в их городе было днем с огнем не сыскать, но еще помогали сиротам и вдовам, коих, напротив, в такие мрачные времена становилось немало.

Скрипнула вторая дверь, и Хелдор оказался внутри довольно просторного помещения, здесь было очень темно, свет бил только через окошко под потолком, а еще его давали свечи, лампадки и лучины возле алтарей. Хелдор сделал два шага вперед, деревянный пол отзывался гулким уханьем под сапогами. Святилище было, кажется, не против его присутствия здесь. Если раньше его буквально трясло при виде этого храма, и он хотел как можно скорее уйти на соседнюю улицу, или проскочить на городскую площадь, то теперь… Тишина. Даже, наверное, спокойствие.

В храме было пусто, поэтому он решил обойти странного вида не то алтари, не то просто небольшие постаменты с углублениями под свечи и лучины. Подошел к первому, потому как на изображении увидел что-то знакомое. Само собой, Святой Себастьян. На изображении, по которому плясал неверный свет, навсегда застыл молодой мужчина, привязанный к столбу, и утыканный стрелами. На щитах стражи, что выбрали святого своим покровителем, он был изображен довольно схематично, здесь же его кто-то выводил долго, старательно – кровоточащие раны, обломанные древки… Идеальная фигура атлета, сильные руки и красивые, почти смазливые черты лица и вовсе наводили на мысль о том, что этакого красавца могла запечатлеть лишь женщина. Вспомнив о пучке свеч в руках, Хелдор зажег одну об небольшую лампадку и воткнул рядом.

Постоял немного, помялся, затем сказал шепотом, который, тем не менее, показался в этих сводах оглушительным:

- Ну, если ты покровитель арбалетчиков, то, ну… Сделай так, чтобы мои болты попадали во врага почаще? Гм… - Хелдор почувствовал себя немного глупо, «простился» с утыканном стрелами красавцем кивком головы и пошел дальше.

Большинство святых выглядели более сурово и строго, чем покровитель отважных стрелков, а некоторые еще и одеты были под стать. Хелдору пришла в голову мысль, что не каждый святой чему-то покровительствовал – воинскому искусству, знаниям - некоторые просто попали сюда лишь за то, что терпели и страдали за веру. Очень странно и непонятно для Хелдора – по его мнению, если ты можешь, то сражаешься за свои убеждения, а если нет, то… Его мысли прервало следующее изображение. Он раньше думал, что это странная жестокая и, в некоторой степени, пикантная байка, но действительно святой почитали девушку, которой несколько веков назад имперцы, забавы ради, отрезали груди. Они несколько раз отрастали вновь, что считалось промыслом Верховного