Повелитель огня II - Алексис Опсокополос

— Кого там ещё принесло?

Мы не ответили, надеясь, что любопытство одержит верх над Велигором Званимировичем, и тот откроет дверь. Не одержало. С той стороны снова послышалось недовольное бурчание:

— Скордяй, ты?

Я ткнул Ясну в бок, давая понять, что надо что-то отвечать.

— Это я, дядя, — сказала та. — Ясна.

Дядя на это ничего не ответил, но через несколько секунд раздался скрежет проворачиваемого ключа. Дверь начала открываться.

— Что тебе ну…

Договорить Велигор не успел — я ударил по дверному полотну ногой. Прямо в район ручки и изо всех сил. Дверь с грохотом распахнулась внутрь, и я тут же заскочил в комнату. Грозовецкий посадник, отлетевший вглубь своей опочивальни, сидел на полу с перекошенным лицом. В одной рубахе, но с мечом в руке — не выронил, когда падал. Он попытался подняться и рефлекторно выставил вперёд клинок, ожидая нападения.

Я не стал медлить и ударил своим мечом точно по его лезвию. Велигор не удержал оружие, оно вылетело из руки и скользнуло по полу под скамью. Посадник замер, приподняв руки, словно готовился отражать ими новый удар.

— Владимир! — донёсся сзади недовольный голос Ясны.

Видимо, она не верила, что её дядя причастен к покушению на меня, и рассчитывала, что разговор с ним будет проходить в другом ключе. Но в другом бы не получилось, и я это прекрасно понимал. Ну и, в конце концов, если Велигор Званимирович не был причастен к покушению, он бы меня простил за такое начало разговора, так как нёс всю ответственность за происходящее в его доме и за попытку убийства Велиградского княжича в том числе.

Но пока Велигор сидел на полу и растерянно смотрел на меня. Не испуганно, а именно растерянно, словно не мог понять, что происходит.

— Зачем ты это сделал⁈ — грозно спросил я посадника, решив не заходить издалека.

Тот округлил глаза и завертел головой, отрицая своё причастие к чему бы то ни было.

— Зачем ты это сделал⁈ — повторил я вопрос, приставив остриё меча к горлу Велигора, и слегка надавил. — Третий раз спрашивать не буду. Нет у меня времени на долгие разговоры.

— Я ничего не делал, — ответил посадник, но по его бегающим глазам без всяких суперспособностей было видно, что он врёт.

Но видно было мне, не Ясне. Та снова возмутилась:

— Владимир! Не надо! Он не виноват!

— У тебя был шанс сохранить себе жизнь, — спокойно сказал я Велигору, игнорируя Ясну, и сильнее надавил мечом на горло.

Грозовецкий посадник невольно отшатнулся и завалился на спину, но «колоться», похоже, не собирался. Я наступил ему на грудь — терять уже было нечего — и под очередной возмущённый крик Ясны надавил остриём клинка так, что тот скользнул по шее Велигора, оставив неглубокий порез.

— Надеюсь, ты расстаёшься с жизнью не просто так, а ради чего-то значимого, и о твоих детях есть кому позаботиться, — произнёс я.

— Я сделал это ради них, — прохрипел посадник, схватившись рукой за порез на шее.

— То есть, ты подтверждаешь, что приказал убить меня? — спросил я. — Память вернулась?

— У меня не было другого выхода.

— Дядя! — воскликнула Ясна за моей спиной. — Как же так?

— Прости, — ответил племяннице Велигор. — Но я пошёл на это и ради тебя.

— Как ты мог? — голос Ясны срывался от обиды, бедная девочка, похоже, никак не могла поверить в предательство последнего близкого ей человека, и её можно было понять.

Посадник на это ничего не ответил. Я присел на корточки и, не убирая меча от шеи, схватил его левой рукой за горло и сказал:

— Смотри мне в глаза! Отвечай правду! И тогда у тебя останется шанс сохранить себе жизнь. Зачем ты это сделал, ведь ты же обещал помочь мне добраться домой?

— Когда я это обещал, я ещё не знал, что вы унизили и избили Станислава, — ответил посадник. — Я думал, вы просто сбежали.

— А какая разница? Твою племянницу хотел изнасиловать и обесчестить старый упырь, не всё ли равно, просто она сбежала или избив насильника?

— Разница большая. Если бы Ясна просто сбежала, я бы смог её защитить.

— Уже Ясна? — с издёвкой спросил я. — Уже не Яснушка, не кровинушка?

— Кровинушка, но ты же сам видел, кто такой Станислав!

— Видел. Он обычный человек. По крайней мере нос у него ломается, как у обычного.

— Он не обычный, — возразил Велигор. — Обычный не захватил бы Крепинск и не казнил Любомира и Радомысла! Станислав жестокий и беспощадный. И очень коварный!

— А ты не коварный? Хотел убить меня в своём доме, после того как пообещал помочь.

— У меня не было другого выхода. Если бы Станислав узнал, что ты гостил у меня, и я тебя отпустил, он убил бы меня и мою семью. Я обещал тебе помочь до того, как узнал, что ты избил Станислава и забрал его княжий перстень.

— Врёшь! Ты перед тем, как мне идти спать, об этом говорил, — заметил я. — К этому моменту ты уже всё знал про Станислава.

— Нет! Не вру! — стоял на своём Велигор. — А перед сном я просто уже не мог ничего другого сказать, ведь я тебе уже пообещал помощь, когда не знал подробностей вашего побега.

И ведь действительно не врал. Ни разу не соврал за время всего нашего разговора. Либо я почему-то не ощущал его лжи, хоть и держал за горло.

— Выходит, Станислава ты боишься, а моего отца нет? — сказал я. — Ты думаешь, он бы тебе это всё простил?

— Он бы не узнал, — ответил Велигор.

— Я бы рассказала! — со злостью произнесла Ясна, наконец-то взявшая себя в руки.

— Ты бы об этом не знала, — возразил ей дядя. — Все бы думали, что Владимир ушёл рано утром.

— Он не мог уйти, не попрощавшись со мной!

— Не мог, — подтвердил я. — Но они бы тебе соврали, что ушёл. И ты бы поверила, ведь представить, что они меня убили, ты бы просто не смогла.

—