Тьма в объятиях света - Елена Инспирати

– Мы вас проведем, – ответил один из элиты. Их в основном и назначили командующими.

– Подставите себя?

– Прорвемся. Они ждут, что мы первыми выстрелим. Это будет знаком, что мы начали войну.

– Начинаем давку, – отдал приказ Брайен.

Мы двинулись вперед, игнорируя звуки перезаряжаемого оружия и предупреждения, что они откроют огонь по нам, если мы не сдадимся. Они отступали медленно, кричали, боялись нас, нашего молчания и духа. Мы двигались быстрее, словно совсем лишенные такого чувства, как страх, словно инстинкт самосохранения сгнил.

«Стреляйте первые», – думала я. Переубеждать свиту, которая, даже видя множество светлых макушек, не усомнилась в своем Правителе и не решила переметнуться к нам, никто из нас не собирался.

Наконец раздался первый выстрел с их стороны. Они попали в девушку, бронежилет которой задержал пулю и не подпустил ее к сердцу. Брайен тут же поднял руку, жест повторили все командующие.

Взмах.

Все первые ряды открыли огонь.

Нас облепили со всех сторон и стали пропихивать вперед, убивая стоящих на пути светлых. Я не слышала ничего, кроме выстрелов, не видела тех, кто погибал от этого столкновения. Брайен обнимал меня за плечи, чтобы не потерять в этой давке, и вел за собой, хотя ноги мои почти меня не слушались. Видимо, часть меня все еще надеялась избежать даже самой маленькой бойни, и эта же часть испытывала чувство вины, когда взгляд ловил чей-то ботинок или когда на меня падал убитый человек.

Но я все равно шла, потому что для жалости не было места, как и для слабости.

Большой оравой мы вломились в двери, и только тогда защитный круг разомкнулся, и все стали расходиться по коридорам. Брайен отвел меня в сторону и, взяв за подбородок, заставил посмотреть на него. Его красивое лицо было испачкано чужой кровью, зрачки расширились, а желваки играли на скулах от напряжения.

– Ты помнишь, где Джейн? – спросил он. – И где Правитель?

– Да, я была в палате, где она лежала. А Правитель всегда располагается на последнем этаже.

– Как предсказуемо.

Он притянул меня к себе и впился в мои губы поцелуем, ответила я моментально и с не меньшим напором и страстью. Я даже забыла, как дышать, мысли в голове стихли, и гул вокруг превратился в шепот. Несчастные секунды мы были прижаты друг к другу и сминали любимые губы, как в последний раз. Этого не могло хватить, но мы отстранились и посмотрели друг другу в глаза, полные идентичного огня.

– Заберем дочку? – прошептал Брайен.

– Пора бы ей уже познакомиться с родителями.

Я достала пистолет и перезарядила его, Брайен сделал то же самое с автоматом и добавил:

– А потом отправим на покой Правителя.

– Без нас вы никуда не пойдете.

За нашими спинами стояла четверка наших друзей: Кайл, Джессика, Дэйв и Ребекка.

– Или думали, что вдвоем со всем этим разберетесь? – Кайл подбадривающе подмигнул и приобнял нас с Брайеном.

Мы все переглянулись, понимая, что сейчас, как никогда, едины и полны решимости. После паузы, которая была нужна, чтобы согреться теплом близких людей, наша сплоченная группа направилась в сторону палат, где когда-то лежала я.

Вокруг не прекращались перестрелки. Брайен шел впереди, я сразу за ним, а Дэйв шел сбоку, так как он даже лучше меня помнил дорогу до палаты Джейн, Кайл замыкал наш тесный круг, защищая Ребекку и Джессику. Брайен быстро устранял любого, кто представлял угрозу, без промахов и заминок, а тех, кто подкрадывался со спины, убирал Кайл. К нашей сплоченной команде вообще относились странно: мы будто были лишними в этой трагедии, нас подозрительно легко пропускали все дальше и дальше по коридорам.

Чем дальше мы заходили, тем меньше было сопротивление. Выстрелы раздавались реже, меньше трупов лежало на полу, и даже легкая дымка почти окончательно рассеялась, когда мы наконец попали в коридор, где в одной из палат когда-то лежала я.

Я внимательно вчитывалась в бумажки на дверях в поисках знакомых имен и фамилий.

– Стойте! – воскликнул Дэйв, повернувшись к палате. – Тут Волкер и Амелия.

Мы без промедлений проникли в комнату, светящуюся белизной и пропахшую медикаментами. Сначала мне в глаза бросилась Амелия, прикованная к постели в углу. Она была слишком сильно похожа на меня: тот же вид измученной и брошенной девушки, полное погружение в себя и худоба. В другом углу палаты лежал Волкер. Его одеяло было опущено, и на обнаженном торсе четко прорисовались следы от побоев и крепких ремней, державших его в горизонтальном положении.

Первой в себя пришла Амелия. Я тут же подбежала к ней и принялась расстегивать ремни.

– Привет, – прошептала она. – Надеюсь, это не очередные галлюцинации.

– Нет, это действительно я.

Меня хватило ровно на одну вымученную улыбку, после которой вновь все внутри обрубилось. Собранность – все, что мне сейчас нужно.

– Я не могу тебя сейчас отключить от этого. – Я кивнула в сторону аппаратуры. – Она отслеживает твое состояние, а капельница фактически кормит. Насколько все плохо?

– Они пытали нас. Хотели сделать так, чтобы мы пошли к вам и напали. Чтобы вы…

Амелия не договорила, закашлявшись. Но я и сама поняла, чего хотел Правитель: показать всем, что даже близкие Авроры хотят ее уничтожить.

– Они за все ответят, – уверенно заявила я, поправляя волосы Амелии.

– Скажи, пожалуйста, ты меня простишь? Дашь мне шанс доказать, что мне можно доверять?

Глаза ее блестели. Я наклонилась для того, что поцеловать ее в щеку. Подруга еще не знала, что наше солнце уничтожили и мы с ней остались вдвоем.

– Тебе не нужно ничего доказывать. Все дерьмо оставим в прошлом, хорошо?

Амелия шмыгнула. Ее эмоции пробирались к моим, грозили сбить с курса. Я отступила, чтобы сдержаться.

– Со мной все будет нормально, – сказала она. – Лучше осмотрите Волкера, он уже давно не приходит в себя.

Из ее покрасневших глаз побежали слезы, почти незаметные, потому что на эмоции у нее не было сил. Я сжала ее холодные пальцы и попросила держаться, пообещав, что скоро мы их вызволим. Амелия ответила мне сдержанным кивком, перевернулась на бок, чтобы лучше видеть Волкера, и вся сморщилась от боли, но легким хлопком по руке отправила меня к остальным.

Ребекка осмотрела моего старого друга и сказала, что у него скорее всего сильные повреждения головы, поэтому он не приходит в себя.

– Либо они избивали его, либо он сам себя калечил, сходя с ума.

Я вспомнила себя и зеркало, на которое набрасывалась, потому что отражение в нем ненавидела. Я била себя. Чаще хотела разбить голову,