Черная Песнь - Энтони Райан

Капитан Охтан привел "Штормовой ястреб" в уединенную бухту в десяти милях к северу от Лишун-Ши и бросил якорь на мелководье, где отлив позволил ему прижаться к береговой линии. Ночь была ясной, а луна яркой, так что факелы не понадобились, и матросы спустили на воду доску, чтобы Служители Храма могли сойти на берег, причем Чжуан Кай и Ми Хань сделали это последними.

"Мне пришло в голову, - обратился Ваэлин к крупному монаху, - что я так и не узнал имени настоятеля".

"Никто из нас не знал", - ответил Чжуан Кай. "Он был там задолго до того, как мы появились у ворот. Он всегда был просто настоятелем".

"Теперь титул принадлежит вам. Хотя он был человеком с... достойными восхищения качествами, я надеюсь, что вы пойдете по менее дорогостоящему пути".

"Это был не его путь; он был предписан Храмом. Теперь он предписывает нам вернуться". Он заколебался, и Ваэлин понял, что он с трудом выговаривает слова "без тебя". Чжуан Кай улыбнулся, но это было грустное, смутное подобие его прежнего доброго настроения. Он покинул храм почти с пятью сотнями братьев и сестер, а вернется менее чем с дюжиной. Однако Ваэлин знал, что со временем их число возрастет, поскольку храм призывает других подниматься на его ступени.

"Ты ведь не собираешься возвращаться с ними?" спросил Ваэлин у Ми-Хан после того, как Чжуан Кай спустился на берег.

"Их храм больше не мой дом", - ответила она. "Он находится дальше на севере".

"Ты знаешь, как долго ты там пробудешь?

"Один день". Она улыбнулась и прижалась поцелуем к его щеке. "Потом еще один, я думаю. Не волнуйся за меня, брат. Мне нужно написать много картин". Когда она отстранилась, в ее глазах отразилась боль, та самая тяжесть вины, которую он видел, когда они плыли на север от Опаловых островов.

"Это моя цена", - сказал он ей. "И я плачу ее добровольно".

Она кивнула, заставив себя улыбнуться так же печально, как и ее брат. "Я с нетерпением жду нашей следующей встречи. Ты знаешь, где меня найти".

Он смотрел, как она спускается к остальным на пляж, и следил за ними, пока они пересекали песок и исчезали в высокой траве, прежде чем оглянуться через плечо. "Ты здесь с ножом или с предупреждением?"

Чиен вышла из тени, отбрасываемой грузом на носовой палубе, и подошла к нему с посохом в руках и рюкзаком на плече. "С чего это ты взял, - сказала она, - что я здесь для того, чтобы заняться чем угодно, кроме поисков своих сестер?"

"Не так давно ты, кажется, была уверена в их гибели.

"И я буду счастлива, если окажусь неправа". Она прислонила посох к плечу и вытянула руку, рукав которой оттягивался, открывая гладкую, без единого пятнышка плоть. "Несколько следов, заметных только при солнечном свете. И он намного сильнее другого".

"Тем лучше, чтобы служить императору. Он быстро понял, что ему нужен разведчик, а кто может быть лучше тебя?"

Чиен лишь склонила голову и ступила на доску. "Никакого ножа. Только предупреждение".

"Не возвращаться?"

"Твое присутствие... все усложняет".

"Это всегда так, где бы я ни был".

Улыбка Чиен удивила его тем, что была единственной искренней, которую он видел в этот вечер, и еще больше - своей теплотой. "Мне бы очень не хотелось однажды убить тебя", - сказала она, спрыгивая с настила. Она быстрым шагом направилась через пляж, и через несколько секунд ее поглотила трава.

Он смотрел, как колышется на ветру трава, и слушал черную песню, пока искал. С момента смерти Темного Клинка она не давала ему покоя, не желая давать советы. Я отказал ему в смерти, - заключил он. А ведь она жаждала ее больше всех остальных. В этом и заключалась суть черной песни, та истина, которая наполняла ее содержанием. Она питалась смертями, которые он приносил, как тигр питался душами, которыми его так долго кормил Шталхаст. Они помогали чудовищу, в то время как он породил свое собственное и будет носить его в себе все оставшиеся годы, если только...

Ваэлин присмотрелся и обернулся, потянувшись рукой к мечу, когда неожиданный голос нарушил тишину.

"Неужели ты думал, что сможешь обмануть меня дважды?"

Шерин стояла у грот-мачты, сложив руки и наклонив голову под любопытным углом. Он покачал головой: черная песня не поднялась, как и во время всего путешествия из Свободных Кантонов, хотя она наверняка была спрятана где-то на борту.

"Нортах щедр на подарки, - сказала она, придвигаясь ближе и беря в руки небольшой блестящий кошелек.

Кошелек был легким, со стоном вспомнил Ваэлин. "Капитан Охтан... - начал он.

"Он был достаточно любезен, чтобы позволить мне спать в его каюте". Она подошла к поручню и посмотрела на берег. "Люди не всегда благодарны за исцеление, но он не из тех, кто забывает о долге". Она повернулась к нему, приподняв бровь. "Я вижу, лошади нет".

Фырканье и скрежет перемещаемого песка привлекли их внимание к пляжу, где из высокой травы появился Дерка. Он галопом помчался к берегу, вскидывая голову и издавая громкое, укоризненное мычание.

"Я не лгал", - сказал Ваэлин. "Не обо всем." Он положил руки на перила, опустив голову. "Почему ты не пошла домой?"

"Какой дом? В Королевство? Я не вспоминаю его с особой любовью".

"Мне предстоит очень долгое путешествие..."

"Хорошо. Я люблю путешествовать. В новых местах всегда есть что-то интересное".

"Шерин..."

"Или ты можешь позволить мне исцелить тебя. Изгнать из тебя эту болезнь".

Посмотрев на ее совершенно серьезное лицо, он покачал головой. "Что-то возвращается, помнишь? Кроме того, я подозреваю, что это может оказаться выше твоего дара. Эта... болезнь слишком глубока, и она растет с каждой жизнью, которую я забираю, с каждой жестокостью, которой я потворствую. Со временем, я знаю, она сделает из меня то же, что песня Кельбранда сделала из него, и новый Темный Клинок восстанет, чтобы поразить мир".

Она поджала губы в недолгом раздумье, затем потянулась к рукаву, чтобы достать пузырек. "Новый рецепт?" - спросил он, когда она протянула ему флакон. "Может быть, более мощный?"

"Нет, это та же формула. Та же, что и в Храме Копья. Просто смесь воды и лавандового масла с небольшим количеством молотой гвоздики, чтобы прижечь язык. У него нет лечебных свойств, Ваэлин. Она не управляла песней, это сделал