Пробуждение тьмы - Джон Демидов
В полном шоке я не мог издать ни звука. Просто смотрел, не веря своим глазам, пытаясь отвергнуть, отменить эту картинку, которая вдруг дернулась, камера зашаталась, и сразу после этого на экране появилось совсем другое лицо.
Бородатый мужик, с жесткими, колючими чертами лица и маленькими, злыми глазками. Он смотрел прямо в камеру и мерзко, самодовольно ухмылялся, обнажая желтые зубы.
— Ну что, шкет, привет, — его голос был хриплым, с явным кавказским акцентом. — Видал, в каком виде твоя подстилочка? Красивая, да? — Он самодовольно хохотнул. — Слушай сюда, и запоминай. Если хочешь забрать её живой и относительно целой — значит, у тебя есть ровно час. Ровно час, чтобы подъехать по адресу. Записывай…
Он четко, по слогам, продиктовал адрес. Улица Воинов интернационалистов, дом 14, квартира 89. Быстро глянув на карте, я констатировал, что это оказались Люберцы.
«Конечно, где же ещё собираться таким типам, как не в Люберцах…» — подумал я, вспомнив свои курьерские будни, и насколько там была не спокойная в плане криминала обстановка.
Я слушал мерзкий голос этого ублюдка, и во мне все замирало и одновременно закипало. Каждая клетка тела кричала от дикого бешенства и мерзкой беспомощности, а он тем временем с кривой ухмылкой продолжал:
— И ещё… Если вдруг в твою тупую башку придет глупая мысль позвонить ментам, то бабу свою получишь по частям, понял? У тебя ровно час, шкет. Время пошло.
После этих слов связь мгновенно прервалась, а экран погас, отразив мое собственное, бледное, искаженное ужасом и яростью лицо.
Я несколько мгновений продолжал сидеть с телефоном в руке, не в силах пошевелиться, а потом из моей груди вырвался тихий, сдавленный стон, переходящий в настоящий рык. Я швырнул телефон об стену так, что он разлетелся на куски, но это не помогло. Перед глазами до сих пор стояла картинка моей избитой девушки, прикованной к стулу…
Ярость. Бешеная, всепоглощающая ярость затопила меня, выжигая весь страх и всю нерешительность. Дарина. Она была единственным светлым, чистым и добрым, что было в моей дерьмовой жизни. И эти твари… Эти твари посмели поднять на неё руку…
Я медленно поднялся с пола, а руки сами собой сжались в кулаки так, что кости затрещали. Я посмотрел на осколки телефона на полу и пообещал сам себе, тихо, но очень четко: они ответят. Они ответят за каждую слезинку, за каждую каплю её крови. Они будут умолять о пощаде, но не получат ее.
Вспомнив последние слова бандита, я криво усмехнулся: Полиция? Нет. Ни в коем случае. Эти уроды правы — полиция только все испортит. Начнутся переговоры, операции, и в этой неразберихе ее запросто могут убить… Нет. Это мое дело. Только мое.
Я вспомнил о своих… навыках. О том, что пришло ко мне из Эринии… И я чувствовал, что тьма во мне медленно, но верно просыпается, даруя холодную, стальную решимость. Мстительная ухмылка сама собой исказила мое лицо, после чего в голове пронеслась мысль:
«Нет, в полицию я не пойду. Я сам буду вашим судом и карой.»
Я забыл про голод, про усталость, про все на свете. Только адрес в голове и ее лицо перед глазами. Оделся на полном автомате: темные штаны, темная кофта, кроссовки. Схватив из потайного места наличку, откладываемую на чёрный день, выбегаю из квартиры, и снося всё на своем пути, слетаю по лестнице вниз.
Выскочив на улицу, я мысленно укорил себя за разбитый телефон, ведь теперь даже тупо такси не вызвать!
Обежав дом, я выскочил на проезжую часть, и вот оно — старый, видавший виды «Солярис» с заветными шашечками на крыше как раз подруливал к светофору, на котором загорелся красный сигнал. Я не раздумывая, кидаюсь к нему, распахиваю дверь и запрыгиваю на заднее сиденье.
— Люберцы, — выдыхаю я, запыхавшись. — Улица Воинов интернационалистов 14! Очень срочно!
Водитель обернулся ко мне, явно возмущённый моим беспардонным поведением, и я без особого удивления увидел парня лет тридцати пяти, с южным загаром и узбекскими чертами лица.
— Эй, да, у меня заказ! — попытался уйти в отказ водила, но я знал волшебное слово:
— Если быстро довезешь — плачу за поездку втройне! Три счетчика! Быстрее!
Язык денег, он универсален. Глаза водителя мгновенно загораются алчностью, он резко кивает, после чего его лицо становится сосредоточенным и серьезным.
— Делаем, брат! — бросает он коротко и с такой уверенностью, что на миг вселяет в меня надежду. Он резко включает передачу и буквально вдавливает педаль газа в пол, даже толком не дожидаясь зелёного…
«Солярис» с воем сорвался с места, и мы помчали на выезд из моего спального района, чтобы через несколько минут быть уже на МКАДе, где нас встретила она — привычная, ненавистная, многокилометровая пробка. Сплошная река из металла, еле ползущая вперед. Увидев это совсем не радостное зрелище моё сердце провалилось куда-то в район ботинок. Час… они дали мне всего час, а мы тут встряли…
Однако у моего водителя оказались свои взгляды на происходящее. Он ни капли не унывая с лицом, на котором выражалось полное презрение к правилам и другим участникам дорожного движения, прижался к бамперу какого-то джипа, а потом лихо нырнул в крайний левый ряд, который хоть немного, но двигался.
Он работал рулем и газом с яростной концентрацией, проскальзывая в малейшие щели, подрезая, игнорируя гудки и возмущенные крики. Проскочив вечно стоящий съезд на Варшавку дорога стала менее загруженной, и водитель без раздумий помчался по обочине, возвращаясь в ряд только перед камерами, после чего снова нырял на обочину.
За нами тянулся настоящий шлейф негодующих гудков и криков, но он с полным пофигизмом обращал на это внимания чуть больше, чем никак.
Он нёсся так, будто за нами гонятся все джихады этого мира, заставляя меня невольно восхищаться как его способностями, так и способностями старенького на вид «Соляриса». Я вжимался в сиденье, сжимая поручень и молился всем богам, которых только знаю, но делал это не за себя. За нее. Лишь бы успеть…
Не знаю как он это сделал, но каким-то чудом через тридцать пять минут, которые показались мне маленькой вечностью, он резко затормозил, после чего повернулся ко мне, и с горящими глазами сказал:
— Братан, приехали. Дом вот этот, — он показывает на девятиэтажное потрёпанное здание, такое же
