Пробуждение тьмы - Джон Демидов
И тут меня осенило. Я так и не спросил у Дарины о её встрече с Ромкой Синельниковым! Именно он должен был рассказать ей про систему «Авессалом» — ту самую, что, совсем недавно весьма доходчиво угрожала нам полным уничтожением наших игровых персонажей…
Но сейчас она так сладко спала, отогреваясь после пережитого стресса, что будить её рука у меня совершенно не поднималась. Да и обсуждать такие вещи при Дилшоде… Нет. Это был слишком опасный разговор, чтобы вести его с кем-то, кроме нас двоих.
Чтобы зайти в «Эринию», нужен был интернет. Но не просто подключение к какой-то точке доступа, а что-то надёжное, анонимное, что нельзя будет отследить до нашей деревни. В голове сразу же всплыло имя — Лёха «Борода». Один из немногих старых друзей, кто шарил в компьютерных дебрях по-настоящему. Хакер не из кино, а самый настоящий практик. Его возможностям в сфере кибернетики не было разумных пределов, и он мог делать такие вещи, которые мне даже не снились.
Не долго думая, я достал телефон. Приём тут был так себе, одна-две палочки, но для СМС хватало. Я набрал короткое сообщение, опуская все детали: «Лёх, привет. Нужен совет по настройке устойчивого и незаметного канала. Есть идеи?» Отправил.
Ответ пришёл почти мгновенно, словно он сидел и держал в руках телефон, желая как можно скорее мне ответить: «Степан⁈ Ты живой? А мне говорили, ты… короче. Рад, чёрт возьми! Канал — это запросто. Есть парочка вариантов. Спишемся подробнее, когда будешь на месте. Брось мне установочные данные из того, что у тебя есть, а я уж дальше всё тебе раскидаю».
Я убрал телефон с лёгким чувством облегчения. Один пункт в списке дел уже начинал потихонечку решаться.
Тем временем «Нива» уверенно съехала с грунтовки на настоящую просёлочную дорогу, и тут началась та самая, знаменитая нивовская тряска. Машина подпрыгивала на колдобинах, кренилась в рытвинах, и совсем не удивительно, что Дарина проснулась от первого же серьёзного удара подвески о кочку. — Ммм? Что? Мы где? — она протёрла глаза, оглядываясь с лёгким испугом.
— Почти на месте, — успокоил я её, обнимая за плечи. — Поспи ещё, если хочешь.
— Не, я уже проснулась, — она потянулась, как котёнок, и прильнула к окну. — Боже, как здесь красиво…
За окном проплывали бескрайние луга, рощицы, вдали виднелась гладь небольшого озера. Воздух, врывавшийся в приоткрытое окно, был густым, насыщенным ароматами трав и цветов.
Минут через тридцать на горизонте показались знакомые очертания деревни. Дилшод, не сбавляя скорости, пронёсся по главной (и единственной) улице, после чего свернул на самую её окраину, к дому, на который раньше я не обращал никакого внимания.
Он стоял немного в стороне от остальных, за покосившимся, но ещё крепким деревянным забором. Дом был старым, рубленым, из толстых брёвен, почерневших от времени и непогоды, но выглядел он на удивление добротно и основательно.
Высокая, крутая двускатная крыша была покрыта свежим тёмным шифером, а на окнах были резные деревянные ставни, которые сейчас были распахнуты настежь. К дому примыкал просторный, но пустой сейчас сенник.
Рядом уже стоял тот самый потрёпанный фургон, а пятеро парней-грузчиков, скинув куртки, неспешно курили, прислонившись к его борту. Увидев нашу «Ниву», они тут же отбросили сигареты и выпрямились.
Дилшод заглушил двигатель, и на нас обрушилась оглушительная сельская тишина, нарушаемая лишь пением птиц да мычанием коров где-то вдали.
— Ну что, брат, приехали, — сказал Дилшод, распахивая водительскую дверь. — Вы дома.
Мы вылезли из машины, я взял Дарину за руку, и мы пошли к калитке.
Дом внутри оказался даже лучше, чем снаружи. Пахло старым деревом, сушёными травами и чем-то неуловимо домашним, уютным. Мы осторожно зашли внутрь и оказались в большой-пребольшой комнате, которая, видимо, служила и гостиной, и столовой, и чем угодно ещё.
В её центре стояла массивная русская печь — беленая, с лежанкой и множеством полочек — настоящая царица дома. Полы были деревянные, темные, протёртые до гладкости, но крепкие. Стены украшали пёстрые домотканые ковры и вышивки.
Из этой комнаты вели две двери. Одна — на кухню: небольшое помещение с деревянными же столами, простым шкафом и огромной чугунной раковиной с ручной помпой, а вторая дверь вела в короткий коридорчик, из которого можно было попасть в две небольшие, но уютные спальни. В каждой — по небольшому окну, по узкой кровати и по старенькому, но крепкому комоду.
— Удобства, — многозначительно хмыкнул Дилшод, указывая большим пальцем куда-то во двор, — там, на улице. Баня тоже есть, дров полно.
Для городского жителя это могло показаться дикостью. Но для нас, бегущих от кошмара, это было самым настоящим раем. Безопасным, тёплым и своим.
— Это… прекрасно, — выдохнула Дарина, её глаза сияли. Она подошла к печи, осторожно прикоснулась к тёплой (видимо, Зухра уже успела её затопить) поверхности. — Настоящая…
— Ну что, братья, — обернулся Дилшод к своим помощникам. — Видите дом? Видите вещи? Давайте, помогайте хозяевам обустраиваться!
Началась разгрузка и работа закипела с новой силой. Парни действовали слаженно и быстро, но уже без той поспешной напряжённости, что была в городе. Теперь они не просто таскали коробки — они советовались, куда что поставить, куда лучше приткнуть кровать, как развернуть стол… Дилшод руководил процессом, а мы с Дариной, немного растерянные, пытались понять, где и что у нас будет стоять.
Самыми сложными вещами предсказуемо оказались наши игровые капсулы. Их бережно внесли в большую комнату и решили пока поставить в угол, накрыв брезентом. Сборку и подключение без интернета проводить смысла не было.
Через пару часов фургон был пуст, а наш новый дом наполнился привычными, родными вещами. Книги на полках, компьютер на столе, одежда в комодах… Появилось подобие уюта.
Снаружи стемнело, и Дилшод, распрощавшись с нами, и пообещав на следующий день ещё раз смотаться с нами в райцентр, чтобы приобрести необходимые вещи, о которых мы забыли, уехал вместе с ребятами.
Мы остались одни. Совершенно одни в глухой деревенской тишине, в нашем старом, добротном доме, пахнущем деревом и печным теплом. Мы стояли посреди большой
