Мертвые земли Эдеса - Софья Шиманская

Луций тряхнул головой.

– Да кто вообще женится по любви? Жена Тиберия живет в Котии. Видятся раз в год. Да и мой отец женился на сестре дяди по договоренности. – Взглянув на сердитое лицо Арвины, Луций решил, что не хочет слушать лекцию о сакральном смысле клятвы перед богами. – Хорошо, допустим, ты идешь против воли отца. Но и мать Талии может быть против. И вообще… – Луций вдруг вспомнил, что речь идет не об абстрактном мезальянсе, а о его подруге. Стоило ему представить Талию в качестве невесты и уж тем более жены, благородной матроны, его губы скривила усмешка. – Ты Талию спрашивал?

– Нет, – Праймус покраснел, – мне за этот месяц удалось увидеть ее только дважды. Квинт Корвин в начале месяца уехал в Мильвию…

– Куда он уехал? – Слова сорвались быстрее и громче, чем хотелось. Луций ошалело распахнул глаза.

– В Мильвию. Там одна из их вилл. Ты чего? – Арвина изумленно посмотрел на Луция. – Странно уезжать из Эдеса в такое время, но отец сказал, у него там какие-то исследования.

Исследования? Да он червей где-то в окрестных лесах исследует или вьется прахом над полями. На мгновение Луций подумал – а вдруг нет? Вдруг Квинт жив? Нет, невозможно. Сенатору свернули шею на его глазах. Печать Воскрешения – миф из древних легенд. Марк бы ему сказал. За Орхо бы пришли, в конце концов.

А это значило, что Корвины лгали о смерти собственного брата.

Луций усилием воли заставил себя успокоиться. Он коротко взглянул на Орхо. Тот даже не повернулся в сторону Луция и лишь едва заметно кивнул, глядя перед собой, показывая, что слушает диалог. Луцию этого хватило.

– Да, зачем братец протащил его в Сенат? Сидел бы в своей Мильвии, места не занимал. – Луций небрежно повел плечом и подцепил пальцами кусочек мяса. – При чем тут Корвин и Талия?

– На отца свалились его дела, и теперь он безвылазно сидит в Эдесе и знает, где я бываю. – Арвина мрачно выплюнул косточку персика. – Я могу выбираться в Лотию только ночами.

– Так выбирайся. – Луций открыл бутылочку с северным бальзамом. Пахло чем-то травяным, немного хвойным. – И вообще, ты уже обещал явиться голым в Сенат, так вперед.

– Я не буду приходить к Талии ночью, – возмутился Праймус, а потом сник и отвел взгляд, – на самом деле, мне страшно, Луций. Я не отца боюсь. Я боюсь, что меня куда-то несет, а я не знаю, что там. Мне кажется, что я все делаю правильно, но вдруг это не так, вдруг у меня просто… нет выбора. Понимаешь?

– Да.

Бальзам на вкус был терпким, вяжущим, густым и сладко-горьким. Глоток прокатился по горлу раскаленной смолой, обжег, растекся по телу и ударил в голову. Луций прикрыл глаза, перекатывая языком по небу послевкусие. Зверобой. Мята. Незнакомая пряно-кислая ягода. Полынь.

Арвина поник. Даже золотистые прожилки зрачков будто стали матовыми.

– Ты свихнулся, друг, – Луций положил руку на плечо Праймуса и улыбнулся, – но знал бы ты, сколько единственно верных идиотских решений я принял за последнее время. Уж лучше бы явился голым в Сенат, честное слово.

Он не вдавался в подробности, но говорил искренне. Луций действительно понимал терзания Праймуса. Тот собирался принять решение, которое могло разрушить всю его прошлую жизнь, ввязаться в невиданный скандал, настроить против себя семью и всех, кого он знал. Он стоял на пороге трудного выбора, а Луций протягивал ему руку со стороны хаоса. «Не бойся, друг, – хотел сказал он, – я убил сенатора и пустил в свой дом талорца, а ты всего лишь хочешь жениться на дочке хозяйки борделя».

Губы Праймуса тронула улыбка.

– Как думаешь, она согласится?

– Не знаю, я же с ней толком не знаком, – бессовестно соврал Луций, а потом задумался. Он знал Талию лучше любого в этом городе, но даже ему сложно было предсказать ее решение. Больше всего девушка хотела освободиться от матери так же, как и сам Праймус хотел избавиться от давления отца. Это могло и сработать. – Узнай ее получше.

– Я ее уже знаю, – Арвина мечтательно зажмурился, – она совсем не такая, какой кажется. В ней столько воли и бури, сколько во мне никогда не было.

Луций хмыкнул, едва скрывая скепсис. Его радовало, что друг, по крайней мере, отчасти видел, что за фурия эта муза на самом деле. Целее будет.

– Хозяин, – негромко позвал его Орхо тихим, почти кротким голосом, – я закончил.

Луций обернулся и кивнул ему. Кочевник заложил за ухо прядь волос и убрал руки за спину. Шнур, перевязывавший его гриву, сполз уже до середины, большая ее часть распалась по плечам, блестела ониксом. Орхо опустил подбородок. Темные глаза цвета густой хвои щекотали кожу.

Чище в комнате ни на йоту не стало.

– Эдера. – Арвина щелкнул пальцами, возвращая себе внимание, и склонил голову набок, разглядывая Луция с неясным любопытством.

– Что?

– Ты сегодня рассеянный.

– Я три дня работал как проклятый, – проворчал Луций, – Публию нужен отчет о продовольствии к приезду командующего.

– Ну раз отчет, – покивал Праймус, – сказал бы, что я тебя отвлекаю.

– Знаешь что? – На губах Луция расцвела хитрая улыбка, он указал на открытую дверь. За ней виднелся внутренний двор, огороженный высоким каменным забором, увитым зеленью. – Вон там за плющом есть небольшой проход. Твои няньки сейчас в другом конце поместья, а мы можем пить очень долго, до вечера. Улавливаешь план?

– Вот это истинная дружба. Прощаю тебя за Мертвую Землю. – Арвина широко улыбнулся и подскочил так стремительно, что вино в чашах на кровати опасно заколыхалось.

– Возьми вот это, – Луций слез с кровати и протянул другу замотанную в холщовую ткань оленину, – а сладости оставь.

– Почему?

– Просто поверь, – забрав коробочку из рук Праймуса, Луций всучил ему кусок мяса, – подумай, сколько медовой гадости ей тащат поклонники ежедневно. И вино возьми. Вот это, мильвийское, – Арвина с сомнением посмотрел на Луция, но тот впихнул ему в руку небольшую амфору, – беги, мой Парис, очаруй свою Елену.

Одарив Луция ослепительной улыбкой, Праймус кивнул и поспешил к плотной занавеси плюща. Луций, сложив руки на груди, проводил его взглядом.

Орхо подошел к нему со спины.

– Талия его сожрет. – В его голосе звучала добродушная усмешка.

– Она раньше никому не позволяла ухаживать за собой сверх меры. Отсылала рабов принимать подарки, а встречалась только в присутствии посторонних. С Арвиной все иначе. – Луций, не оборачиваясь, протянул Орхо бальзам. –