Пути Дивнозёрья - Алан Григорьев

«Но я люблю!»

Ещё совсем недавно Тайка не была в этом так уверена. Но теперь, когда они с Яромиром так неожиданно расстались, все чувства всколыхнулись – будто кто-то перетряхнул их в старом пыльном сундуке.

А ведь она и в прошлый раз смогла признаться себе, что влюблена в дивьего воина, только когда почти его потеряла. Тогда Яромир умер бы, если бы не Мара Моревна… Но сейчас он жив, и это главное. Всё можно исправить, кроме смерти. А в волшебной стране иногда даже смерть поправима.

«Тогда борись за него. И за нас всех. В Звёзднокамне сейчас плохи дела. Не только потому, что Ратибор наступает, а потому, что люди устали, отчаялись, потеряли надежду и цель. Твоё появление может их воодушевить. Ты ведь за этим сюда и пришла?»

«Да, но… Что, если я не оправдаю ожиданий?»

«Вы, люди, такие странные… Наплюй на чужие ожидания и просто делай то, что считаешь нужным. Сердце подскажет, совесть не обманет. И тогда всё будет… не обязательно хорошо, но правильно».

Тайка кивнула, и Яромир, заметив это, поморщился:

– Опять меня обсуждаете?

– Не только тебя. Всё. – Она широким жестом обвела готовящийся к осаде город.

– Уезжай, – снова посоветовал дивий воин. – Ты ничем не поможешь. Это наша битва. Ты будешь только мешать.

К горлу подступил удушливый ком. Пришлось напомнить себе, что это не Яромир говорит, а его боль, и вздёрнуть подбородок:

– А ты кто такой, чтобы мне указывать?! Ты теперь даже не мой жених!

– Я царский воевода.

– Подумаешь. А я – царская внучка.

– Вот увидишь, Радосвет велит тебе то же самое.

– Это мы ещё посмотрим.

– Ну и упрямая же девица!

Яромир похлопал Вьюжку по боку, и тот мягко спланировал на балкончик самой высокой башни, где их уже поджидал взволнованный царь. Стоило симарглу коснуться настила всеми четырьмя лапами, как Радосвет побежал навстречу и заключил Тайку в крепкие объятия. Нынче от него пахло не пряными травами, а потом и гарью – таков уж запах войны. Она уткнулась деду в плечо, стукнувшись лбом о металлическую пластину доспеха, и наконец-то дала волю слезам. Пускай думает, что это от радости. Ведь, как бы там ни было, они встретились. Наконец-то.

Глава одиннадцатая

Сердце – не крепость

Пир, о котором так мечтал Пушок, увы, не состоялся. Без угощения гостей, конечно, не оставили, но накормили самой обычной едой: кашей да хлебом. Однако никто не роптал, даже коловерша. Когда город готовится к осаде, тут уж не до разносолов.

Царь сперва тоже предложил Тайке отправиться вслед за бабушкой ко двору Тээс – царицы полуночников. А услышав резкий отказ, ко всеобщему удивлению, не стал протестовать, только отмахнулся:

– Ну чего уставились? Вы вообще пробовали когда-нибудь заставить взрослую ведьму делать то, что она не хочет? Оно и видно, что не пробовали.

Узнав, что Тайка и Яромир разорвали помолвку, Радосвет тоже не стал ни ругаться, ни увещевать, только вздохнул:

– Ну и дурачки…

Сейчас ему было не до чужих сердечных дел. Требовалось подготовить город к обороне: раздать приказы воинам и чародеям, запасти достаточно провизии и чистой воды, подновить защиту против огня… Конечно, царь не собирался заниматься этим единолично, но уследить за всем, всё предусмотреть – тоже работа, и немалая. Среди бумаг на соседнем столе Тайка заметила свиток, начинающийся со слов «последняя воля», и содрогнулась. Это что, завещание? Радосвет, проследив за её взглядом, кивнул:

– Так надо. Мы в состоянии войны. Отец ни перед чем не остановится. Он меня ненавидит и не успокоится, пока я жив.

– Но это же не повод умирать!

– Твоя правда. Но как царь я должен предусмотреть любой исход.

Он вздохнул, и в этом вздохе Тайка считала не только всепоглощающую усталость, но и обиду. Словно на месте мудрого правителя на мгновение оказался тот бабушкин кудрявый дивий мальчик, который всегда хотел жить в мире без войны… И ладно раньше сражались с Навью, а теперь – со своими. С такой родительской «любовью» никаких врагов не надо.

Тайке было ужасно жаль царя. Это для неё он дедушка, а так-то по дивьим меркам он ещё молод и не факт, что готов к грузу, свалившемуся на его плечи. С другой стороны, а можно ли вообще быть готовым к такому?

На волне этих чувств она осмелилась задать неудобный вопрос:

– А ты точно решил остаться? Думаешь, твоё место здесь, а не рядом с царицей и маленьким царевичем?

Радосвет вскинулся, как будто его ударили, но в следующий миг взял себя в руки:

– Я не трус и никогда им не был. Если мы отступим, какой пример я подам своим подданным? Царь не должен покидать своей земли, иначе он перестанет быть царём. Таисья тоже говорила: идём со мной. Но я так не могу.

– Я согласен с Радосветом, – ввернул Яромир.

Ну ещё бы он был не согласен. Тайке начало казаться, что дивий воин знает только один способ решать проблемы: пойти и убиться об стенку.

– Я же не предлагаю отступить насовсем. У нас, в истории смертных, бывало, что даже самые великие полководцы оставляли города врагу, чтобы иметь возможность хорошенько подготовиться к контратаке. Можно позволить себе проиграть одну битву, чтобы выиграть войну.

– Мы уже достаточно проигрывали. – Радосвет сжал кулаки. – Нет, больше нельзя. Ни шагу назад.

– Но мы даже толком не знаем, какую опасность несёт в себе Полог!

Всё было тщетно. Тайкины доводы разбивались о дивье упрямство. Если бы она точно не знала, что между её дедом и Яромиром нет никакого кровного родства, то непременно сочла бы их братьями. Вот же два сапога пара. Причём на одну ногу.

Она бросила умоляющий взгляд на Пушка:

– Эй, богатырь-коловерша, ну хоть ты им скажи! Меня они не слушают.

– Они и Радмилу не послушали, – шёпотом поведал Пушок. – А она почти твоими словами говорила. Только не так вежливо. Ух, слышала бы ты, как кричали! Разругались в пух и прах.

– О! А где она сейчас, кстати?

Тайка подумала, что неплохо бы им с Радмилой объединить усилия. Там, где поодиночке не получилось, глядишь, сообща получится.

– К Огнеславе пошла. Ну, то есть к Лису. Он лежит в целительском крыле, которым заведует Огнеслава.

– Ага, понятненько. Надо бы и мне Лиса проведать.

Тайка встала из-за стола,