Ступени над Бездной. Том 1 - Баобэй Мэйжэнь

– Ты пьян, у тебя явно галлюцинации. Влюбленное лицо у Чэн-эра? Мне страшно это представить. Если я когда-нибудь это увижу, у меня пойдет кровь из глаз.

– Это ты пьян и несешь пургу. Не говори так никогда. Чэн-эр заслуживает простых человеческих эмоций. Не надо над ним смеяться.

– Я не смеюсь, я же его старший брат. К тому же люди, которые над ним смеются, долго не живут.

– Это грязные слухи, Чэн-эр никогда никого не убивал. Он только пугает, нарочно отталкивая от себя людей, но никому не причиняет вреда.

– Ах, Минъюэ, как ты наивен…

* * *

После ужина молодые заклинатели вышли проветрить хмельные головы на холоде и посмотреть на фонари, которыми украсили улицы. Лавочники все еще стояли на дорогах, зазывая покупателей взглянуть на их самые диковинные товары.

– Купите веточку сливы мэйхуа, молодая госпожа! – кричал звонкий детский голос. По дороге, загруженный цветами, шагал Жо-эр, улыбаясь до ушей. Завидев знакомых молодых заклинателей, мальчик спохватился и рванул навстречу. – Молодой господин Бай и его друзья! Я так счастлив снова встретить вас!

Он отвесил глубокий поклон перед Цин Лянь и много раз ее поблагодарил за помощь его матушке.

– Как твоя матушка поживает? – спросила девушка, останавливая его поклоны.

Жо-эр расплылся в улыбке:

– Хорошо! Очень хорошо! Сегодня я помогаю ей продавать веточки сливы, которая растет у нас в саду. А на самом деле я усердно занимаюсь каждый день, чтобы меня приняли в ученики на гору Байшань. Мне снится чуть ли не каждую ночь, что однажды я стану таким же сильным лекарем, как ты, сестрица Цин.

Бай Шэнси не мог сдержать улыбки и добродушно поддержал его:

– Я обещаю тебе, что, если ты пройдешь вступительный экзамен, тебе назначат лучшего учителя. Я лично позабочусь об этом, малыш Жо-эр.

Жо-эр, сияя счастьем, закивал и поклонился.

– Моя матушка очень хочет вас поблагодарить, пойдемте к ней, пожалуйста! – заверещал он и убежал вперед, не оставив молодым людям иного выбора, кроме как последовать за ним.

Матушка Жо-эра стояла за прилавком с детскими игрушками, которые сама сшила. Ее стало не узнать: она заколола волосы веточкой сливы и ее лицо приобрело здоровый цвет.

Цин Лянь не приняла ее страстных благодарностей, но обратила внимание на игрушки. Тряпичные лошадки, кролики, куклы, они были расшиты аккуратно и умело.

– Красиво, – сказала она, прижимая к груди тряпичную лошадку. – Я хочу купить их.

– Я отдам бесплатно, молодая госпожа, берите какую хотите! – отозвалась женщина.

– Я хочу купить их все, – ответила Цин Лянь, и женщина потеряла дар речи. – Юй-эр, заплати сколько нужно.

Служанка покопалась по карманам и вручила в руки женщины тяжелый мешок с деньгами.

– Этого точно хватит. Я плохо умею считать, – посмеялась Юй-эр.

Жо-эр засиял еще ярче и заликовал:

– Ура, матушка продала все игрушки и может пойти домой отдыхать! Сестрица, сестрица, а зачем тебе так много игрушек? У тебя много детишек?

Цин Лянь мило улыбнулась мальчику и покачала головой:

– Сейчас нет, но когда-нибудь будут. Это красивые игрушки, и я буду рада, если мои дети будут с ними играть.

Бай Шэнси стоял поодаль и все слышал, но мог лишь грустно смотреть на узкую спину своей невозможной возлюбленной. Дети, которые будут играть с этими игрушками… будут не его. Хай Минъюэ тяжело вздохнул, глядя на эту печальную картину.

На другом конце улицы раздавались чьи-то громкие и, очевидно, пьяные возгласы. Двое высоких мужчин вывалились из чайной на улицу и чуть не рухнули в сугроб. Их силуэты были смутно знакомы. Следом за ними выбежал невысокий и худой юноша и всплеснул руками от бессилия.

– Ну за что мне все это? – взмолился он. – Братья! Стойте, куда вы пошли? Это не цветочный дом, а… А… Да черт с вами…

– Хэ Цзибай! – окликнул его Хай Минъюэ. Мальчик тотчас же обернулся.

– А-сюн!

Он оказался рядом в считаные секунды и засиял от счастья. Сердце Хай Минъюэ замерло от этого невинного, ласкового обращения. Ведь он и вправду был ему старшим братом… Еще никогда его не называли так ласково. И Чэн-эр, и Ши Хао обращались к нему только по имени.

– А-сюн! – запыхавшись, повторил Хэ Цзибай, но быстро спохватился и потупил взгляд. – То есть шисюн… Я хотел тебе так много всего сказать, что забылся…

– Я не буду против, если ты будешь звать меня а-сюн, – признался Хай Минъюэ с улыбкой. Ши Хао подозрительно изогнул бровь и стал пристально наблюдать за разговором, как нахохлившийся ястреб, сложив руки на груди. – Твои старшие братья, вижу, не выполняют своего братского долга.

Хэ Цзибай махнул рукой:

– У старшего брата день рождения, поэтому они решили отметить его как взрослые, но зачем-то заставили меня идти с ними.

– Старшего брата? Хэ Чэна? – переспросил Хай Минъюэ, замерев. Хэ Цзибай закивал.

А он и забыл, что настал этот день. Его собственный день рождения, который по несчастливой случайности совпадал с днем рождения старшего брата. Сегодня четвертому принцу исполнилось бы семнадцать лет.

Снег кружился над Великой Шуанчэн, как и в тот день, когда он родился, как и в любой другой день его рождения. Но с тех пор как он попал в семью Пьяницы Сюя, он перестал его праздновать, потому что, как оказалось, там никто не помнил свою дату рождения, поэтому никто и не задумывался о подарках и торжествах. Да и в Стране Сяо ни разу за десять лет не шел снег.

– Почему ты вдруг стал таким печальным? – удивился Хэ Цзибай. На лице Хай Минъюэ и вправду отражалась глубокая печаль. – Ты сердишься на них за то, что они доставили хлопот?

Юноша мотнул головой и натянул улыбку, но так и не смог оправдаться. Хэ Цзибай тоже печально поджал губы и тут будто вспомнил что-то. Он отвязал от пояса обсидиановый жетон и протянул Хай Минъюэ. Это был его артефакт, Путь сердца.

– Он твой по праву, а-сюн, – сказал мальчишка с улыбкой. – Ты его создал, ты все сделал так, чтобы забрать его у Покровителя Севера, а я только помог немножко. Я не заслужил им пользоваться.

Можно ли это считать его первым подарком от родного человека спустя столько лет? Хай Минъюэ протянул руку, чтобы взять свой жетон, созданный ценой бессонных ночей ради неизвестной цели, к которой он пытался проложить дорогу.

– Спасибо, – сказал юноша с болью в горле. – Младший брат.

Хэ Цзибай смущенно засмеялся.

Пока Хай Минъюэ привязывал жетон к своему поясу, мальчишка внезапно серьезно сказал:

– Вот бы ты и вправду был моим старшим братом… – Он тяжело вздохнул и тихо