Город упавшей звезды - Сана Нарциссова

— Я не убью тебя, — ответил Даи. — Я не просто убью тебя…

Хиро стал первой жертвой садиста. Он продержался полтора часа и умер, когда Даи начал сдирать кожу с пальцев его рук. Даики спрятал тело в глубокой яме, которую он вырыл при помощи охотничьего тела и силы.

Когда он вернулся домой после первого убийства, зашел в ванную комнату и взглянул на своё отражение в зеркале, он не узнал самого себя. На его окровавленном лице застыла безумная улыбка. В ночной тишине, оставшись наедине со своими монстрами, которые наконец-то, впервые в жизни, получили долгожданную пищу и ненадолго замолкли, он чувствовал себя счастливо. В ту ночь он впервые увидел так много крови, ощутил какого это, когда её металлический запах ещё долгое время чувствуется в носу. Внутри пустота, никакой терзающей боли, так что даже дышать стало намного легче. В мыслях не было ни звука, ведь его монстры внутри были сыты и им пока не за чем было его терзать. Он ощущал лишь приятную слабость в теле оттого, что был расслаблен. Даики был полностью удовлетворен своей жертвой.

Даи включил воду, чтобы смыть со своих рук кровь, но вместо того, чтобы поднести руки под кран, он тупо смотрел на то, как обворожительно вода омывает раковину. Кровь была на руках, на одежде – по всему телу, и ему захотелось, чтобы она была на нем подольше. Даики просто опустился на пол, облокотился спиной о стену, расслабил все тело и наблюдал за тем, как тонкой струйкой бесшумно льется вода из крана. Он сделал глубокий вдох, с блаженством чувствуя запах крови, расслабленные руки безвольно опустились на холодный пол комнаты, пальцы нащупали рядом лужицу кем-то пролитой воды и начали ритмично барабанить об кафель, разбрызгивая капли.

Ночь удалась. Он устал. И он был доволен.

Его стараниями в той же яме вскоре были зарыты ещё десять тел.

В первое время, когда он ещё плохо управлял собой, Даики не помнил, что происходило, когда он был в охотничьем теле, поэтому принятие самого себя у него протекало не сложно. По крайней мере до тех пор, пока о его другой сущности не узнала вся школа. Когда он дал волю своим сокровенным желаниям, ему стало сложнее держать себя в руках в те моменты, когда он видел, что кто-то обижает Чио. Он обращался прямо у всех на глазах, чтобы отпугнуть от неё ублюдков, а затем убивал в ночи, пополняя коллекцию мучеников. По юности у него была привычка спрашивать имя своей жертвы перед тем, как приступить к играм, но присоединившись к Садао, его жертв стало настолько много, что он быстро забыл эту традицию.

Когда до ушей Мито дошло, что происходит в школе, она запретила им посещать её, чтобы уберечь. Но и этого хватило ненадолго. Люди приходили к Даики за местью. Пусть у них и не было доказательств, но они чуяли нутром, кто повинен в исчезновении их детей и друзей. Обязанности полицейских в Метеорсити стали формальностью, не имеющей никакой силы и заинтересованности в урегулировании многочисленных проблем города. Люди взяли все в свои руки. Когда Чио порезалась разбитым от прилетевшего камня оконным стеклом, Даики всерьез задумался о том, чтобы покинуть её.

Перед той самой ночью, когда он ушел из Метеорсити, Даи повел её в могилу своей сестры и матери и рассказал все, что случилось в прошлом. Затем он показал ей ту яму, в которой хранил убитых людей и представил ей своё полностью обращенное охотничье тело.

— То, что обо мне говорят, правда. Я чудовище, монстр и убийца. И с каждым днем мне все сложнее управлять собой, Чио, — сказал он ей в тот день. Чио не верила ему, хоть перед её взором и лежали десяток полуразложившихся тел. От ужаса ком поступил к горлу и её стошнило. Весь его вид, полностью изменившееся тело внушило в неё страх перед ним. Она стала смотреть на него так же, как и те ублюдки в школе.

Именно тогда Даики и решил, что окончательно её потерял, что уйти – это лучшее решение.

Потеряв всякий смысл к существованию, во внешнем мире, он начал беспорядочно убивать всех тех, кто хоть чем-то ему не приглядывался, в поисках своей собственной смерти. Но он нашел себе друзей, новую цель, новый свет во тьме и воспоминания о прошлом перестали причинять ему боль. Когда он решил вернуться домой, то считал, что все уже в прошлом, что Чио его уже наверняка забыла и уже построила свою семью. Но увидев её такую повзрослевшую, сильную и решительную, Даики будто взглянул на своё отражение. Совсем как в тот день, когда он нашел свою первую жертву, он испытал два противоположных чувства: глубокое сожаление о её судьбе и невероятную гордость за свою девочку.

Нет… Чио не Сакура и Чио не его мать. Она никогда не позволит никому причинять ей боль безнаказанно. И какое это счастье для Даи, что она научилась этому, благодаря его примеру.

Он закончил её портрет, взглянул в её сияющие глаза, прошелся тыльной стороной пальцев по её щекам.

И приложился губами к её губам, вспоминая, какое блаженство он испытывал, когда целовал её.

Даики улыбнулся сам себе.

Он никогда и подумать не мог, что его чувства к ней откроются с новой, совершенно неожиданной стороны.

За несколько дней он изрисовал все листы её портретами. Он находил утешение, когда погружался в работу, ныряя в свои мысли и несмелые мечты.

Его не беспокоили, только Шизу от любопытства частенько заглядывал к нему то с водой, то с едой, и все ради того, чтобы увидеть, как он рисует Чио.

На пятый день молчания Даики все для себя решил и вернулся в реальный мир, вновь приведя свои мысли в порядок. Нужно было уходить и приступить к делам.

Когда он собрал все свои рисунки и, поблагодарив шаманов, вышел за пределы церкви, его окликнул Шизу и выбежал за ним. Даики молча обернулся и ждал его объяснений.

— Пожалуйста, оставь один рисунок Чио!

— Зачем?

— Мне… Очень понравилось, как ты рисуешь. Очень похоже.

— И?

— Я… Я по ней скучаю. Она моя дорогая сестрица, которую я обещал защищать, но ничего не смог сделать…

Даики ждал, полагая, что он продолжит мысль, но под его тяжелым взглядом мальчик с каждой секундой терял уверенность, с которой он выбежал из церкви. Шизу уже хотел было попросить прощения