Князь Целитель 2 - Сергей Измайлов
Синий раствор в моей колбе начал оживать, переливаться оттенками и становиться светлее, потом снова потемнел. Такое впечатление, что он стал гуще и ещё до закипания объём жидкости начал постепенно уменьшаться, выдавая сочные голубые испарения. Резко запахло едкими химикалиями. Герасимов хлопнул себя по лбу и включил мощную вытяжку. Струйки голубого тумана потянулись к вентиляционной решётке над головой.
— Сюда суй! — скомандовал Анатолий Фёдорович, когда я снял колбу с огня и поставил на стол ведёрко со льдом. — Резче давай, охладить сразу надо! А то потеряем в эффективности итогового состава.
Чуть не расплескав резко уменьшившийся в объёме эликсир, я пихнул колбу в кубики льда, которые зашипели при контакте и начали быстро оседать. Какая же там была температура⁈ Явно не сто градусов.
— Забирай! — резко прервал моё медитативное созерцание Герасимов и, как только я вытащил из просевшего льда колбу, сунул туда свою, которая сразу начала проваливаться чуть ли не до дна. — Успел, всё нормально.
Анатолий Фёдорович шумно выдохнул и вытер пот со лба.
— И что с этим эликсиром делать? — спросил я, глядя на колбу с небольшим количеством густой тёмно-синей жидкости. Вспоминая всё, что там происходило, у меня появились сомнения. — Пить?
— Ну, если хочешь, я тебе спринцовку дам, клизму сделаешь! — расхохотался Герасимов. — Пить, конечно! Ты кислоты, что ли, испугался? Так нет её уже там! Я для этого и расчёты делал. Дальше что делать, знаешь?
— Да, в книжке читал, — кивнул я.
— Молодец! — похвалил наставник и звонко хлопнул по плечу, заставив его загореться, как от спиртовки. — Только я первый пойду, следующим будешь. Прикройте пока приёмное отделение, а я в подвал.
Заведующий пошёл за шестым кругом, а я плюхнулся на стул в ординаторской и уставился в окно. Двое ординаторов смотрели какой-то исторический фильм и бурно комментировали, споря на каждом эпизоде. Мирную идиллию нарушали только звуки пулемётных очередей и редкие взрывы где-то вдалеке. Иногда взрывы были более мощными, заставляли дрожать стёкла в окне, но на такие «мелочи» уже давно не обращали внимания.
Я уже начинал дремать, когда кто-то не особо вежливо ткнул меня в плечо.
— Вставай студент, работа едет! — громко оповестил Василий Анатольевич.
Я широко зевнул и устремился вслед за ним в холл приёмного отделения. Сирены завывали уже совсем близко. На улице внезапно начался дождь, и мы решили ждать внутри.
Санитары и военные вносили носилки, расставляя их на полу, часть пациентов тащили на волокушах, видимо, носилок не хватило. Полтора десятка пострадавших, из них худо-бедно на своих ногах могли перемещаться только трое, остальные были настолько изуродованы, что слабо верилось в то, что они живы.
— Это всё, что осталось от роты, — буркнул один из помогавших в разгрузке военных.
Я хотел было уточнить у него обстоятельства, но он быстро ушёл. Мы остались втроём на двенадцать агонирующих пациентов, а заведующий в подвале делает прорыв на шестой уровень. Вот теперь можно и запаниковать, только смысла от этого ноль. Работу все равно кроме нас никто не сделает.
Василий Анатольевич взял вожжи в свои руки и принялся раздавать приказы. Раненых далеко не столько, сколько было вчера ближе к ночи, зато какие! Мы метались между ними, останавливая кровотечения, восстанавливая сердечные сокращения, фиксируя раздробленные кости.
Количество негативной энергии Аномалии у солдат было таким, что она чуть не выпрыгивала наружу. Органы и ткани начинали видоизменяться прямо на глазах. Мозг нарисовал безумную картину, как один из раненых медленно поднимается, теряя на ходу большие куски плоти, в опустевшем черепе горит голубой огонь и передо мной стоит уже не человек, а Дух воителя, готовый разорвать на куски всё живое.
Мне поручили двоих из дюжины. Вроде и немного, им досталось по пять раненых бойцов. Я изо всех сил старался не дать им умереть и по пути начинал очищать от негативной энергии. Когда убедился, что состояние бойцов, отданных в мои руки, стабилизировалось, воспользовался предыдущим опытом, положив ладони им на область сердца. Очищая кровь, я быстрее очищу и весь организм.
— Этого уносите, — раздражённо крикнул санитарам Василий Анатольевич, тыкая пальцем в испустившего дух солдата. — Лучше в крематорий для надёжности, чтобы в Дух воителя не превратился или еще в какую нечисть.
— Ого! Стоило ненадолго отлучиться, а вы тут безобразием занимаетесь! — услышал я за спиной бодрый голос Герасимова.
— Шестой? — устало улыбнулся Олег Валерьевич, вытирая рукавом кровь с лица.
— Он, родимый! — потёр руки заведующий и пробежался глазами по результатам наших трудов. — Так, студент, ты свободен, иди в подвал, а я теперь поработаю.
Заляпанный халат я не стал отдавать в стирку, ещё неизвестно, что нас сегодня ждёт, может, будет, как вчера. Отмыв лицо и руки, забрал спрятанную в рюкзак колбу с эликсиром и направился в подвал.
В этот раз всё должно быть проще и быстрее, Герасимов вернулся примерно через час, но он шестого добивался, а у меня будет четвёртый. Я заблокировал двери, согласно инструкции, сел в центре комнаты, поставил перед собой колбу и для начала принялся медитировать, наполняя до отказа круги маны.
Прочитав соответствующие инструкции, чтобы правильно настроиться, я резко выдохнул, зажмурился и залпом проглотил густой и невероятно горький эликсир. По телу неконтролируемым стадом пробежали мурашки, потом меня словно разорвало изнутри, объяв невидимым пламенем. Я открыл глаза, но мне всё равно показалось темно, потом свет померк совсем и я завалился на пол, отключившись, ещё не коснувшись головой пола.
Когда я открыл глаза, голова раскалывалась, стремясь развалиться на куски. На ковёр изо рта тонкой струйкой стекала слюна. Та ещё жизнеутверждающая картина.
— Боже, как же мне хреново! — простонал я, прилагая титанические усилия, чтобы хотя бы сесть. — А ведь наставник пришёл в приёмное такой довольный, словно спал всю ночь и только недавно проснулся.
На полке в шкафу стояла бутыль с водой. Не додумался заранее поставить поближе, во рту внезапно пересохло, как в Сахаре в полдень. Постанывая и кляня всё на свете, я на четвереньках дополз до шкафа и залпом осушил немаленькую бутыль до дна. Стало гораздо
