Два в одном: Близнецы и древняя вражда - SecretKeeper
— Н-но… господин…
— Быстро! — тихо произнес хозяин, и грузный мужик не посмел больше спорить.
Уже спустя пять минут в двери вошел высокий, темноволосый парень, с крохотным шрамиком над правой бровью.
— Добрый вечер, отец, — тихо произнес он, опустив глаза.
Тот лишь брезгливо окинул его взглядом и сделал знак рукой — мол подойди. Парень приблизился и замер в шаге от рабочего стола мужчины.
— Объясни, почему ты подвел меня, — тихо, и с ноткой угрозы в голосе спросил он, сложив ладони в замок.
— Я… прошу прощения, отец. Но эта… этот… он взбунтовался и направил против меня свою…
Мужчина наигранно вздохнул, и холодно оборвал эти слабые попытки оправдаться.
— Даже не знаю, зачем тебя слушаю, если я и сам могу узнать правду, — бросил он скучно, и направил указательный палец в лоб сына:
— Abyssus rationis, veritate illustratus, suscitanum!
Кончик пальца засветился и они оба застыли на несколько ударов сердца. Глаза глядели друг на друга, но взгляды были устремлены в никуда. Но вот сидящий в кресле мужчина тряхнул головой, зажмурился, проморгался, восстанавливая зрение.
— Вот оно что! — в голосе проступили нотки удивления, и это признаться смутило парня, ведь последнее время видеть отца удивляющимся ему доводилось крайне редко. Если быть точным — всего дважды. — Надо же, как интересно! Кто бы мог подумать, что после стольких лет, в течение который ты пряталась, скрывалась, запутывала следы и устраивала хитрые ловушки, ты так просто попадешься, раскроешь себя и позволишь вновь нащупать твой след… Но теперь, ты сделала ошибку, стервозная сука, и я тебя уж точно не упущу!
Парень непонимающе уставился на отца, который поднялся со своего места, а на его лице блуждал торжествующий оскал.
— Пришло время, нам встретиться снова…
Глава 47/
Девушки — вообще странные создания. Особенно те, кто вырос в обществе с устоями и стереотипами, отличными от привычных тебе самому. А если к тому же они еще и мифические существа, образ мышления которых подвержен влиянию врожденных инстинктов, которые в силу юности и горячности не всегда получается подавить?
Именно об этом я подумал в тот короткий момент, когда со мной коротко и сухо попрощались — и в очередной раз оставили одного.
Как оказалось — не смотря на совместное участие в агрессивных переговорах с представителем СИБ, подчеркнуто открытую заботу и демонстративное переживание за меня и мою дальнейшую судьбу — обиду на меня самого никто не отменял.
Мы быстро миновали внутренний пропускной пункт, разделявший публичную и традиционную секции, приблизились к основному трехэтажному зданию в традиционном стиле, где находились покои как самого Исао так и членов его семьи. Перед ступеньками парадной лестницы Китсу так резко остановилась, словно побоялась вписаться в невидимую преграду. Мне пришлось так же резко затормозить, и я едва не сбил девушку с ног.
— Что случилось? — попробовал спросить я, но лисичка не ответила. Даже головы не повернула. Мне очень хотелось протянуть руку и как-то обозначить свое присутствие или поддержку, но каким-то внутренним чувством я понимал: сейчас лучше не стоит.
— День был тяжелый. Тебе стоит передохнуть, Ярю-мир. И нам тоже. До завтра.
И не говоря больше ни слова, не поворачивая головы, Китсу устремилась по лестнице наверх. Аки бросила на меня мимолетный взгляд, полный какой-то внутренней решимости, и явно хотела что-то сказать, но вместо этого легонько кивнула — и направилась следом. Я не успел опомниться, как остался один посреди дворика, тишину которого едва нарушал легенький ветерок, колышущий листву.
Несмотря на такой насыщенный событиями день — спать усталости не было и спать почему-то не хотелось. Вместо того, чтобы пойти к себе, я проследил взглядом уходящую наверх крутую узкую лестницу, ведущую на смотровую вышку. Осторожно поднялся к посту охраны. На смотровой вышке на высоте примерно этажа четвертого дежурил незнакомый японец. При моем появлении он лишь бросил на меня короткий взгляд, но поймав в поле зрения значок слуги рода — вежливо кивнул и устремил взгляд в прежнем направлении.
— Добрый вечер, — поздоровался я. — Вы понимаете по-русски?
Охранник коротко кивнул, не отводя взгляда от панорамного пейзажа, расстилавшегося перед глазами.
— Не подскажете, вот эти два высоких здания, с несколькими крышами одна на другой… это же называется пагода, правильно?
— Верно.
Охранник отвечал односложно, не сводя взгляда с вверенного ему участка. Ну и дисциплина.
— А вы не подскажете что в этих зданиях расположено? Они красивые, интересная архитектура, но бывать там еще не доводилось…
— Храмы, — коротко ответил тот, но помедлив добавил: — Буддийский и Синтоистский. Наша культура очень сильно переплетена с религией.
Да уж, многословием он явно не страдал. Я поблагодарил за пояснения и хотел было уже спускаться обратно, но мое внимание привлек небольшой огонек немного дальше храма, в огороженной части сада.
— А что вон там, не подскажете? — указал я на подозрительный огонек.
Японец бросил быстрый взгляд в указанном направлении и так же лаконично ответил:
— Там святилище стихий. Оно подготовлено для медитаций на природе. Летом по вечерам там можно увидеть много таких огоньков. Сейчас же уже прохладно и редко кто решается на ночную медитацию. Наверное, кто-то из старших учеников надеется пробудить ё-дзюцу.
Я кивком поблагодарил охранника и спустился вниз, а затем подумав двинулся в сторону, где наблюдал огонек. А по прибытии — увидел только расстеленный коврик, палочки с благовониями, бумажный фонарик и… никого. Видимо, кто-то помедитировал и отправился, забыв фонарик или оставив догорать.
Помедлив несколько мгновений — поддаваясь внезапному порыву опускаюсь на коврик, скрестив ноги в позе как это делали ученики во время медитаций в додзё. Закрыл глаза, сосредоточившись и застыв в ожидании… чего-то. Просидел так около трех минут, пока не понял, что ноги начали банально затекать. И как блин они сидят в этой позе часами?
— Хорошая ночь, Яромир-кун, — послышался сзади смутно знакомый женский голос, заставивший меня вздрогнуть и обернуться. — Не спится?
— Просто… наверное я не устал, а сегодняшний день перенасыщен событиями, Хисока-сан, — выдохнул я, опуская руку, уже сложенную в жест оглушения.
Неброская, буквально сливающаяся с ночным садом тонкая форма, похожая на те костюмя, что так любит носить Аки — обтягивала стройную фигурку, подчеркивая и выделяя все прелести пышущего грацией и гибкостью женского тела. От нее
