Ехала карета по чёрному мосту - Ольга Ленская
- Странно. Давай-ка побыстрее!
- Блин, не нравится мне всё это…
Побежав, Макс с Игорем вскочили в автобус. Казалось, Сергей даже не заметил их. Когда автобус тронулся, он едва удержал равновесие, ухватившись за поручень, и тяжело рухнул на сиденье. Подошедший было контролёр отпрянул, едва заглянув ему в лицо и, уже отойдя, продолжал опасливо коситься в его сторону.
- Наркоман, наверное... – донёсся до Макса чей-то комментарий.
- Господи, и развелось же! – послышалось в ответ. – Одет-то вроде прилично!
- Да все они до поры – до времени...
Не совсем отдавая себе отчёт в том, зачем он это делает, Макс, проигнорировав попытку Игоря удержать его, протиснулся к месту, где сидел Сергей, и сел напротив, благо других желающих занять свободное место рядом с ним не нашлось. Сергей не отреагировал, глядя перед собой неестественно суженными, помутневшими зрачками.
Все эти дни Макс следил за ним издалека, постоянно думал о нём, мучительно пытаясь разгадать его природу, однако, несмотря на подтверждения своих самых неправдоподобных догадок, всё же в глубине души продолжал считать его живым человеком. Но сейчас, впервые находясь в такой близости от него, Максу стало по-настоящему не по себе. Не потому, что сидящий напротив был опасен, хотя он, безусловно, был опасен. Но реальная опасность отступала перед детским воспоминанием о бледном неподвижном лице на балконе, и перед тем, что сейчас он видит перед собой такое же мёртвое лицо. Та женщина была мертва, но она стояла и смотрела. Этот человек мёртв, но он движется, говорит, ездит в автобусе и делает множество простых обыденных вещей, которые вмиг перестают быть простыми и обыденными, когда их делает тот, кто уже не может делать ничего.
И в этот момент Макс осознал, что безжизненный взгляд направлен на него. Губы, только что выглядевшие окоченевшими, шевельнулись.
- Увидел, что хотел?
- Не хотел я этого видеть. – Макс боялся, что его голос дрогнет, но не от страха, а потому что его робость перед приметами смерти внезапно схлынула и он ощутил себя взметнувшимся на гребне волны адреналина.
- Что ж не отвернулся?
- Если я сейчас буду смотреть в окно, это Лику вернёт? Или Дашу?
- А если будешь смотреть на меня, то вернёт?
- Кто ты?
- Ты это понял, когда забрался ко мне в дом.
- В дом? Нет. Дом – это место, где живут.
- Это… тоже дом.
- Это твоя могила.
По лицу Сергея пробежала похожая на судорогу усмешка, а из тёмных глаз на короткий миг ушла мёртвая муть.
- Значит, ты – осквернитель могил, Макс.
Автобус выехал из-под тени деревьев и в окно упали яркие лучи заходящего солнца. Сергей поднял руку к лицу, словно желая заслониться, судорога, снова пробежавшая по его лицу, уже не напоминала усмешку.
- Что с тобой? – вырвалось у Макса.
- Ты тоже щуришься от солнца… - Сергей сжал поручень рукой с выпуклыми, неестественно потемневшими венами, и с трудом поднялся. – А знаешь, Макс… с тобой было приятно побеседовать.
- Приятно?
Волна адреналина ударила так, что Максу показалось, будто его сердце взорвалось точно бомба. Он перехватил руку Сергея, заставив его неловко упасть обратно на сиденье и заметив, как остановившиеся глаза на миг широко распахнулись, став совсем живыми – удивлёнными.
- Приятно?
Перед глазами Макса возникла травинка, застрявшая в застёжке туфельки. Понимание, что без Лики, без Даши и Марины, без Вики, без Антона жизнь больше никогда не будет прежней, ранило своей отчётливостью, как вспышка молнии на миг лишает мир привычных цветов, превращая всё вокруг в негатив. Он ощутил, что его пальцы продолжают сжимать холодное запястье, и отдёрнул руку.
Автобус повернул, в окно снова ударил луч садящегося солнца и Макс увидел, что лицо Сергея изменилось, точёные линии носа и скул расплылись, кожа потемнела, а в гниющем провале на месте щеки что-то отвратительно шевелилось. Это длилось один короткий миг. В следующую секунду Сергей резко поднялся и, отвернувшись от Макса, направился к двери. Пассажиры – кто с опаской, кто с брезгливым выражением лица – расступались перед ним.
Макс с трудом перевёл дух, встал следом и протолкался обратно на заднюю площадку.
- Ты что, разговаривал с ним? – Игорь выглядел совершенно обескураженным.
- Видел же, так чего спрашиваешь?
Автобус затормозил возле ближайшей к центру остановки. Сергей вышел. Макс с Игорем, пропустив несколько человек, вышли следом.
- О чём ты с ним говорил? – Игорь выглядел совсем сбитым с толку.
- Он издевается. Он просто над нами издевается. И он боится солнца… Нет, не солнца даже, а заката. Заката он боится. Если я смогу его убить, то только сейчас.
- Ты говоришь – он мёртвый?
- Да… убить – неподходящее слово.
- Я не об этом… - Игорь осёкся.
Они шли вслед за Сергеем, поодаль, но не выпуская его из виду. Макс ощущал в собственных движениях почти механическую целеустремлённость, но его это даже радовало. Или, скорее, каким-то образом успокаивало.
- Макс, я о другом… Ты говоришь, что он мёртвый. Значит – это не будет, ну… убийством. Да?
- Ты имеешь в виду, что мы в тюрьму не сядем?
- Ну… типа – да.
- Не знаю. Но если он исчезнет… - Макс почувствовал, что усмехается. Очень зло усмехается. – Если он пропадёт, об этом точно никто не заявит.
- Да?.. Ну, ладно… Хоть так.
- А если его найдут, это будет очень старый труп. Разложившийся. – Макс не мог прогнать с лица эту усмешку, не то злую, не то нервную. – Это будет не опознаваемый труп. На нас не подумают.
- Ну, хоть так… - неуверенно повторил Игорь.
- Я его ненавижу. Он всю мою жизнь перекроил на хрен и я его ненавижу.
- Я понял. В смысле – я тоже.
Они шли вслед за Сергеем по огибающей парк улице. Жилые кварталы начинались чуть дальше, напротив парка стояли только несколько огороженных заборами коттеджей и двухэтажный деревянный дом, давно расселённый и ожидающий то ли сноса, то ли ремонта. Сергей остановился возле него, окинул взглядом пустые окна, неуверенно, словно в раздумье, приблизился к покосившемуся крыльцу с распахнутой, висящей на одной петле дверью.
Макс и Игорь застыли, глядя, как Сергей поднимается по заросшим травой ступенькам и исчезает в тёмном проёме. Потом медленно подошли. Этот дом не был уж совсем незнакомым: ещё
