Ехала карета по чёрному мосту - Ольга Ленская
Я вздохнул и постарался переключить мысли на что-нибудь другое. Ну и духота сегодня! Похоже, будет гроза. Не люблю грозу. Сам толком не могу понять – почему, но не люблю страшно.
Внезапно поднявшийся ветер, неожиданно холодный, пригнул верхушки деревьев, погнал вдоль тротуара пыль, бесцеремонно распахнул полы моего пиджака. На щёку упала первая крупная капля, вдали глухо громыхнуло. И единственная альтернатива злому капризу природы – расселённый дом чуть впереди по улице, всего один, между прочим, на обозримом её отрезке, потому что слева тянется парк, а справа – скверики, детские площадки да пара коттеджей проклятых «новых русских». Кстати, сколько помню этот дом, он всегда был заброшенным, а теперь ещё и отгорожен от улицы забором – то ли ремонтировать его собираются, то ли сносить. Не люблю заброшенные здания, но грозу и ливень люблю ещё меньше.
Дверь снята с петель и прислонена к стене – этакое издевательское гостеприимство. Замусоренная лестница, какие-то тряпки по углам, в ближайшей от лестницы комнате – сваленный в кучу хлам, доски, обломки мебели, на стенах – грязные, местами содранные обои. Странно, но стёкла в окне целы. Всё-таки заброшенное жилище производит тягостное впечатление.
Ход моих мыслей был прерван ударившим в стекло шквалом ветра, и тут же низкие тучи остервенело выстрелили в землю тугими струями ливня. Что ж, можно считать, мне повезло – хоть здесь и неприятно, но на улице гораздо хуже.
Я вытащил сигареты, щёлкнул зажигалкой и выпустил дым в отделяющее меня от непогоды окно, меланхолично глядя, как струи дождя прочерчивают на пыльном стекле косые линии, вспениваются на козырьке находящегося прямо под окном крыльца, смывая с него мелкий сор, как с грохотом вздрагивают под порывами ветра, норовя оторваться, покрывающие козырёк проржавевшие листы жести. Вдруг сзади меня на лестнице послышался топот шагов, в пустом дверном проёме появилась неясная в полутьме фигура и, вздрогнув, застыла на пороге.
- Блин!.. ой... тьфу... Извините!
Пришедший шагнул в комнату, оказавшись высоким светловолосым юношей лет шестнадцати. Я усмехнулся.
- Да ничего. Не ожидал кого-то тут увидеть?
- Ага. Самому не хотелось сюда лезть, но на улице прям ураган.
Он подошёл ближе, осторожно обогнув кучу хлама посреди комнаты.
- А я думал, что мальчишек в твоём возрасте тянет исследовать заброшенные дома.
- Меня не тянет.
- Ну да, вам же сейчас компьютерные игры заменяют реальные приключения. Спустился в виртуальное подземелье, подстрелил там пару-тройку виртуальных монстров...
- Нет, я не люблю игрушки.
- Да? А я думал, у вас сейчас компьютер – на все случаи жизни.
- Нет, что вы! – улыбнулся он. – В смысле, не у всех. – Он помолчал немного, потом вдруг спросил: - А вы разве никогда не слышали, что про этот дом говорят?
- Нет. А что?
- Ну, всякое. Что здесь раньше секта сатанистов собиралась, даже человеческие жертвоприношения были.
- Прямо-таки сатанисты?
- Не слышали? Про это даже в газете писали, что арестовали их, захоронения нашли.
- Не читал.
Я снова достал сигареты. Парень неуверенно потянулся к моей пачке.
- Можно? Или скажете, что в моём возрасте...
- Всё-то ты знаешь, что я скажу... Да бери! Учитывая нашу экологию, табачный дым – самое безвредное, чем можно надышаться, просто выйдя на улицу.
Некоторое время мы молча курили, созерцая беснующуюся за окном непогоду. Сверкнула молния, на секунду залив комнату слепяще-белым светом наподобие фотовспышки, превратив симпатичное мальчишеское лицо моего внезапного знакомца в мертвенную маску с заострившимися чертами. В тот же миг послышался оглушающий раскат грома. Я невольно зажал уши.
- Ох ты! Похоже, мы в самом центре грозы.
Парень, казалось, не услышал меня, напряжённо глядя куда-то за мою спину – по-кошачьи зелёные глаза распахнуты, зрачки расширены до предела.
- Что с тобой? Эй! Ты чего? – Я слегка тронул его за плечо, он вздрогнул и порывисто схватил меня за руку. – Господи, да что с тобой такое?
- Не знаю... – едва разлепил он дрожащие губы. – На стене... что это?
- Где? – Я с трудом высвободил руку из его вспотевшей ладони и оглянулся. Обыкновенная стена с ржавыми потёками и торчащей арматурой, возле неё в углу – грязный матрас, скомканные газеты, осколки бутылок.
- Стена как стена. Грязная. И бомжовская постель.
- Нафига я сюда зашёл! – совсем по-детски всхлипнул он и, кажется, с трудом удержался, чтобы не прижаться ко мне.
- Да уж! Правду говорят, что ваше поколение сплошь с расшатанными нервами.
Меня прервала новая яростная вспышка молнии, потом – ещё одна, и ещё... Мальчишка резко толкнул меня в плечо, заставляя обернуться. В слепящем фотографическом свете я увидел – на стене, на уровне человеческого роста, были ясно различимы пятна свежей крови. На фоне блёкло-жёлтых, в мелкий цветочек, обоев кровь выглядела одновременно и жестоко, и буднично, как кадры из криминальных новостей. Я невольно сделал несколько шагов вперёд. Молния вспыхнула снова, за ней последовал больше похожий на грохот взрыва гром. Внезапно мне показалось, будто стена надвигается на меня, пол мягко скользнул из-под ног, виски сдавило, к горлу подступил комок, колени подогнулись и я едва не опустился на вонючий матрас...
Он был мёртв, я понял это даже не приближаясь. В прежнем положении его удерживали лишь прикованные над головой руки с вывернутыми под тяжестью тела суставами. Голова свесилась на грудь, лицо наполовину скрыто тёмными прядями, глубокие порезы на запястьях почернели, следы крови превратились в высохшие бурые разводы.
Вид этого почти совершенно сложенного тела, безвольно висящего в неестественной, изломанной позе, вызывал единственное желание – отвернуться, уйти и постараться забыть. Но вместо этого я шагнул к нему и протянул руку, ощутив мягкий, отчего-то кажущийся слегка влажным шёлк волос, холодный мрамор щеки.. Сердце билось возле самого горла, ладони вспотели. Я взял его за подбородок, поднял безжизненно опущенную голову, откинул со лба волосы. Резкие черты, застывшие в безучастном покое смерти.
