Гимназистка - Василиса Мельницкая

«Яр-ра-а-а…» — словно эхом пронеслось в голове.

Я дернулась и обнаружила, что рядом с машиной кто-то стоит и стучит в стекло. И даже нетерпеливо дергает ручку.

Дверцы я заблокировала, когда осталась одна. Пришлось выключить магнитолу и чуть опустить стекло.

— Привет, Яра.

Александра Ивановича я узнала сразу. Прошедшие десять лет мало его изменили. И, хотя этой встречи я ждала, сердце тревожно заколотилось.

Стекло я подняла, дверь разблокировала. Выбралась наружу и лишь тогда произнесла:

— Здравствуйте, Александр Иванович.

— Ты выросла. — Он улыбнулся.

— Еще скажите, что стала совсем взрослой, — фыркнула я. — И красавицей.

— Ты и в детстве была хорошенькой, — парировал он. — А взрослой… нет, еще не стала. Как ты себя чувствуешь?

Интересный вопрос. Не «как дела», не «как жизнь», а… как я себя чувствую?

— Хорошо, спасибо, — вежливо ответила я. — А вы?

— А я, знаешь ли, не очень. — Он вздохнул. — С некоторых пор. Нам надо побеседовать. Обсудить… многое. Но не сейчас.

Я молча ждала, что он еще скажет.

— Полагаю, и у тебя есть вопросы.

Еще бы! Почему он появился сейчас? И зачем, если сегодня ему некогда со мной разговаривать? И это не самое главное. Он до сих пор уверен, что я — эспер?

Тревога исчезла. И даже злость на Бестужева куда-то улетучилась. На душе стало спокойно. Как-то… подозрительно спокойно.

— Вы как-то на меня воздействуете? И… это ваш голос я слышала… в голове?

Александр Иванович прищурился и кивнул.

— Прости, иначе сейчас никак. Ты нестабильна, потому что сила эспера пробуждается. Наверное, ты и сама заметила перепады настроения?

Так вот отчего я рыдаю, как ребенок!

— Заметила, — недовольно пробурчала я.

— И чувствовала что-то похожее на переход? Как в детстве, когда я водил тебя через Испод?

— Чувствовала. — Теперь я растерялась. — Но лишь мгновение. Я посчитала, мне показалось. Откуда вы…

— Не показалось, — перебил меня Александр Иванович. — Яра, давай так. Не пытайся представить место, где бы ты хотела очутиться. Это опасно. Я слегка воздействовал на твой эмоциональный фон, чтобы ты не нервничала. Отдохни, хорошо? Завтра встретимся и поговорим. Я перемещу тебя к дому.

— Я не могу, — запротестовала я. — Я жду… кое-кого. Это его машина.

— Савелия Бестужева? Ему в ближайшее время будет не до тебя. А машину я закрою.

Он знает Бестужева? Впрочем, это не удивительно. Так почему я вновь почувствовала тревогу? Смутную, слабую. Но…

— Не делай поспешных выводов, Яра, — предостерег меня Александр Иванович. — Савелий выполнял мое поручение и присматривал за тобой. Полагаю, он захочет объясниться сам. Выслушай его, пожалуйста.

— Безусловно, — ответила я. — Так он эспер?

Спокойствие не давалось мне легко. Подозреваю, что без вмешательства Александра Ивановича я, и вовсе, устроила бы очередную истерику. А так… Собственно, что тут такого? Я же понимала, что меня не оставляли без присмотра. И Бестужев… не сделал ничего плохого. Только обманывал. Но, с одной стороны, он легко может сказать, что не врал, а недоговаривал. А, с другой, ему, скорее всего, запретили раскрывать секрет.

— Начинающий, — сказал Александр Иванович. — Завтра я смогу рассказать больше.

— А Матвей? Тоже?

— Матвей? — Казалось, он удивился. — Ах, да. Вы приехали вместе. Нет, Матвей не эспер. Он мой племянник.

Шах и мат. Зато понятно, почему Савелий привез Матвея именно сюда. Наверняка, где-то рядом находится управление Государственной службы безопасности. Я еще плохо знала Петербург, а управление видела только изнутри.

— С Матвеем все в порядке? — спросила я.

— В полном, — заверил меня Александр Иванович. — И все же… поговорим обо всем завтра. Я отвечу на все твои вопросы. Дай руку. И не пытайся повторить.

Он дернул меня в Испод резко, не дожидаясь, когда я сама сделаю шаг. И сразу же остановился.

— Смотри, — сказал он. — Внимательно наблюдай за происходящим, Яра.

Все ощущалось иначе. Воздух не был вязким, ноги не утопали в песке. Мы как будто стояли все там же, на улице, возле спорткара Бестужева. Только очертания предметов дрожали, как отражения в воде. А еще все казалось полупрозрачным, блеклым, выцветшим. И никого вокруг, ни единого человека, хотя на улице хватало прохожих.

— Это изнанка мира, — пояснил Александр Иванович. — Мы называем ее Исподом.

На меня он не смотрел — озирался по сторонам, словно ожидая нападения. И оно произошло. Темная тень, спикировав с крыши ближайшего дома, метнулась к нам. Александр Иванович вскинул руку, с нее сорвалась молния, и тень осыпалась пеплом. А он вновь сделал жест рукой, скручивая кисть, и пространство вокруг нас свернулось в воронку. Это все, что я успела увидеть прежде, чем воздух стал плотным, асфальт под ногами превратился в песок, а ажурные белые облака — в кровавые брызги на стремительно сереющем небе.

Шаг, другой… И мы вышли из Испода возле дома, где я теперь жила.

— Я специально показал тебе, что соваться в Испод без сопровождающего опасно, — сказал Александр Иванович. — Там есть кое-что и пострашнее теней.

— Ага, — кивнула я.

Как он это сделал? Свернул пространство? Даже не верится, что я тоже так могу.

— Всему свое время, Яра. Тебе многому предстоит научиться.

— Ага, — повторила я.

Мне все так же казалось, что Александр Иванович читает мои мысли. Но это эмпатия. И Савелий тоже эмпат. А они не только чувствуют эмоции, но и умеют их внушать.

— Иди домой, Яра.

— Вы не сказали, где мы встретимся завтра, — спохватилась я. — И когда.

— Савелий за тобой приедет после полудня.

— Обязательно… чтобы он?

— Желательно. — Александр Иванович внимательно на меня посмотрел. — Он лучше других подходит для того, чтобы стать твоим наставником. Но если ты категорически возражаешь…

Он не закончил фразу, позволяя мне «сделать правильный выбор». Я всей кожей ощущала, что должна согласиться. И… Да почему бы и нет!

— Не возражаю, — ответила я кротко.

К Бестужеву я, как минимум, привыкла. Возможно, на это Александр Иванович и рассчитывал.

Домой я зашла, чтобы переодеться. К вечеру становилось прохладнее, и