Меня зовут Адам. Первая книга - Ленар Гиниятович Хатбуллин
А какие понятия канут в Лету, уходя в забытье, проносясь событием, которое зрится и видится конкретным бытием, послужившим якорем для остановки, дабы оставить след, и не уноситься дальше в могущее смыть течение. Понять разумность существования миров, отражающихся тенями в зеркалах минувшей сути, которая станет отправной точкой в веяниях, которые изменят прошлое до неузнаваемости и станут вехами, вспоминаемых впоследствии. А, может, станут историей и разумностью потока, который ждёт появления пройденных путей и их следов, шагами отпечатаны во времени, желающий забрать всё без остатка и мнимых потерь. Они уносятся вниз бытием. Кто сможет оценить его, воплощая в событие, которое проносится?
Человек, который смотрит на мир, не имея взгляда и понятия, как меняется, и какие тропы проходит в своем развитии разум, становясь светом, отражающим в радуге смысла, что разливается над простором мысли, бегущей вослед упавшим ветвям с древа познания. Оно открывает плоды, когда и охотник за ними находит путь наименьшего сопротивления и того откровения, ставшего краеугольным камнем здания разума, которое ждёт входа и накрывающего волной откровений озарения. Они сыплются со всех сторон, ибо обитают везде и соотносятся со всем, что можно оценить мозгом и им же приблизить к себе, чтобы разглядеть вблизи ума.
А также увидеть оттенки смысла и разумность следования истинным путем, который обозначается срединным, и в достижении золотой середины виден вход в иную суть, которую так давно искал, но не понимал, как дойти до неё. Надо понять весь мир, как скуку от того, что происходит вокруг, определяя тонкую настройку постижения себя, не через чрезмерный отказ от чего-либо, либо занижение до минимума всех потребностей, а через следование путем, который предполагает середину, которая явственно отражает понимание. Надо идти и проникать в суть, не думая, что она является чем-то непостижимым и не озаряемым понятием с периферии мозга, а становится зримой умом, которым постигается тайный смысл. Следовать за пониманием сути, которая должна отражать явления, а не поглощать их, разрушая, не видя внутри, что творится, а постигать всё в комплексе, и не уходить от разумения того, что должно сознаться уму: имеет смысл, который надо раскрыть. И через это признание следовать вглубь вещей и видеть то, что необходимо увидеть, а не засвидетельствовать, найдя быстрые ответы. Надо познать, что означает понимание внутри, а что находится извне в таком понимании. Видеть то, что внутри, большая задача, иногда не выполнимая целиком. Всегда есть не всё отражение, а та часть явлений, возможная в познании смысла мира.
А, чтобы проследить за сутью, надо видеть истоки познания, кроящиеся в осмыслении процесса, за которым следуешь и познаешь, как открытый лист, но чистый в своей сути, ещё не заполненной, а потому не несущего всё отражение. Надо уразуметь, что ожидание поможет в нелегком деле, которое кроется в следовании за пониманием того объекта, наблюдаемого тобой. Есть особое знание, которое не всегда быстро открывается для быстрого знания, а скрывает суть. До неё необходимо дойти и понять изначальный замысел в соединении понятий, которые и отразят всю будущность бытия и настоящее проживание. Наблюдение за жизнью, которое отражается в стекле, можно отследить параметр следования и оптимального насыщения явлениями, а то бывает и такое, что не всё впитывается, отнесенного миром, а часть отражения несет оттенок. А остальные цвета ты подставляешь в уже существующую структуру, дабы понять на основании созвучности цветов, смотрятся ли они, или нет. Иначе, какое долженствование картины существует, если нарисовавший её автор не хочет обозначить то, что вложено, а не понятность в мире, отслеживающий суть в отражении взгляда, который увиден в зеркале ума. Это как смотреть в отражение и видеть определенность познания, которое кажется обрывочным, на самом деле, оно познается в отсутствии цельного взгляда на определенное событие. Исходя из внутреннего взгляда, видна скрытая часть айсберга, знания.
Увидеть оставшуюся и не познанную часть знания можно в уразумении всего, что творится и будет наносить след на историю, которая ожидается в сути, когда все понятия будет вместе и понимаются конкретным человеком, собирающий их вместе для детального обозрения и радости познания всего. Из вида следствия можно познать радость того, что рассматривается проблема в виде общей проблематики, а не частных случаев, которые понимаются, а не несут какой-то подоплеки или развития в сюжетах, прямо относящиеся к познанию. Через прямое соотношение можно увидеть и прочитать знание, которое существует, и прочтение несет оттенок, который сейчас принадлежит эту событию, ибо в большей степени отражает рассматриваемое явление. Иначе не поймается суть и не понята дата познания мира, если и в отдельности события так долго рассуждаются и не понимаются.
Потому надо исходить из познания того, что есть в комплексе всех событий, которые наблюдаются и начинают прозреваться, если смотреть на них и видеть то, что надо увидеть, а не подумать о виде и знание конкретного события. Ведь понимание исходит из объекта, а не наоборот, иначе, как отразится и появится понимание, если скрыто в пучине незнания или не полного отражения действительности мыслей, в разуме появляющихся и звучащих, как полное отражение сути явлений, которые надо обозначить, а не описать. Описание уже не считается полным, если не понята суть явления, которое надо увидеть, а не познать, как узнанное сейчас, а не в ином случае. Надо видеть, что происходит и исходить из вида больше, чем из бытования объекта. И видеть поверх тоже надо, ибо это два спектра света и считаются неотделимыми понятиями в разнице значений из целого.
А как обозначить сами слова, которые считаются определением, уже другой вопрос, относящийся к другому положению и дел, и зависит от того, как объект соотнесен с субъектом, и, может, наоборот, ибо исходящий взгляд также важен, как входящий. Можно понять, как следование за видной в двух взглядах сутью, которые
