Миссия на Минерву - Джеймс Патрик Хоган

Он никогда не был убежден, что во всех бедах Земли можно обвинить еврейцев. Слишком много людей ухватились за откровения о вмешательстве еврейцев в человеческие дела как за повод освободить себя, свои нации, свои верования или идеологии от вины и ответственности, как будто они никогда не были причастны к преступлениям, которые взывали к искуплению на каждой странице истории; или если искупления не могло быть сейчас, по крайней мере, чтобы извлечь некоторые уроки, которые могли бы спасти будущее от повторения этих преступлений. Не было недостатка в местных талантах, готовых участвовать в работе и жаждущих своей доли добычи. Верный способ увидеть, как эти инстинкты снова берут верх, — это усыпить бдительность Земли, приняв на себя роль невинной жертвы и поверив, что ей нечему учиться, а значит, и ничего не нужно менять.

Оуэн, до выхода на пенсию, не раз высказывал опасения по поводу некоторых вещей, которые привлекали его внимание в ходе его отношений с ответственными людьми во всех уголках земного шара. В то время как мир в целом пресыщался самовосхвалением, а СМИ упивались своей оргией сенсационности, сосредоточенной на инопланетянах, знакомые гули старой ненависти, которая продолжала тлеть, подводные течения беспорядков и амбиции к господству все еще были живы в мире. Официальная версия, конечно, подпитывая дух общественного оптимизма и бодрости по отношению к будущему, была историей возрожденного лидерства, закапывающего топор войны и готовящегося представить Золотой Век в новом свете понимания того, что внешние силы препятствовали ранее. Но пьянящий тон всегда казался Колдуэллу каким-то нереальным. Какие силы могли выжидать своего часа за всем этим, явно демонстрируя свое лучшее поведение, пока они оценивали перерисованную игровую доску и чрезвычайно подняли ставки, которые представляла возможность доступа к совершенно новому режиму инопланетных технологий? Уже появились статьи, открыто появляющиеся в более откровенных областях партийной прессы и глобальной сети, сравнивающие терран с крошечными, но свирепыми бандами, которые покорили Америку, и утверждающие, что «момент» Земли приближается и что ее судьба «где-то там».

Старая цитата снова пронеслась в его голове, что единственное, что нужно для торжества зла, это чтобы хорошие люди ничего не делали. Помимо разговоров за столом и согласия со многими людьми, которые чувствовали то же самое, что он делал? спросил он себя. Короткий ответ был: «Немного». Как и все остальные, когда он честно изучал факты, он искал другие дела, которыми можно было бы себя занять, все время предполагая смутным образом, который никогда не кристаллизовался сознательно, что «что-то» произойдет.

В прошлом это никогда не было его методом. Он не захватил Navcomms и не превратил его в крупнейшее и самое динамичное подразделение Космического крыла ООН, ожидая, пока «вещи» «произойдут». Вещи не происходят просто так. Люди заставляют их происходить. Однажды, еще в ранние дни UNSA, коллега спросил его, действительно ли он думает, что несколько преданных своему делу людей, которые верят в то, что они делают, могут изменить мир. Колдуэлл ответил: «Они единственные, кто когда-либо это делал». На самом деле, это была не его собственная фраза; он наткнулся на нее как на цитату женщины-антрополога или что-то в этом роде, когда-то давно. Но она была хороша, и он не думал, что она была бы против, если бы он ее украл. Его прежнее «я» все еще было рядом, говорящее сейчас в его голове, спрашивающее, что он собирается с этим делать.

Он все еще боролся с этим вопросом дома в тот вечер, пропуская половину того, что говорила Мейв, и привнося новый мороз на домашнюю сцену как раз тогда, когда все начало оттаивать. Единственное, что он сделал к концу вечера, чтобы загладить свою вину и успокоить совесть, — это отменил игру в гольф.

На следующее утро ему принесли бутылку бренди и букет роз для Мейв от Милдред. Это вернуло завтрак к его обычному теплому и солнечному состоянию и придало его уверенности в человеческой природе после его негативных размышлений. Но Милдред никогда не принадлежала к той части человечества, в природе которой он когда-либо сомневался изначально.

***

На следующий день, после повторных метафорических блужданий вокруг предмета в своей голове, чтобы исследовать все возможности и углы, он удовлетворился тем, что, хотя это и было странно, простое предложение Милдред не содержало никакого скрытого ключа, который он должен был бы распознать. Отправление в своего рода моральный тур по коридорам власти мира вряд ли принесло бы что-то примечательное, кроме как скормить его мельнице сплетен о том, что штамм наконец добрался до Колдуэлла, и, возможно, — конечно, со всей должной вежливостью и требуемыми почестями, которые он мог бы лелеять в свои годы любви, — стоило ему работы.

И даже если он и получал серьезное и сочувственное внимание здесь и там, конфликты интересов были настолько запутанными, а истинные мотивы, стоящие за ними, настолько скрытыми, что любая инициатива, которую он мог бы разжечь, была бы разбавлена контрприказами и бюрократическими препонами задолго до того, как она могла бы вырасти во что-то скоординированное и эффективное в мировом масштабе. Он должен был знать, сыграв значительную роль в координации одного из крупнейших международных предприятий современности. Но Space Arm возник и смог функционировать так, как он это делал, именно потому, что все финансовые и политические силы, сплотившиеся за ним, были в выигрыше. Они вряд ли продемонстрировали бы ту же способность к согласованным действиям, когда увидели бы, что их просят отказаться от тех самых возможностей для расширения и диверсификации и в целом превзойти своих конкурентов, которые подстегивали их раньше.

Колдуэлл не собирался менять человеческую природу или то, как она формировала мир; по крайней мере, не в ближайшее время. Единственным другим фактором в уравнении была предрасположенность туринцев, которые рассматривали людей как агрессивно настроенных инопланетян, которых можно было бы великодушно принять, если бы их наклонности можно было обуздать и перенаправить; но если нет... кто знает, что? На первый взгляд, Колдуэлл не видел, что он мог бы сделать, чтобы изменить и это. Потребовалось бы что-то, что уменьшило бы расстояние между ними эмоционально и психологически, чтобы «чуждость» уменьшилась; это сделало бы людей «семьей», как он принял Милдред в своем Отделе ЮНСА.

После уничтожения Минервы турийцы продемонстрировали свою способность и потенциальную готовность формировать столь тесные связи, когда они вернули себе элемент Ламбии у лунян и попытались интегрировать их в свою цивилизацию, позже став еврейцами. Но эта попытка была омрачена вторжением энтов из сюрреалистического мира вычислительной символики, возникшего