Стужа - Ал Коруд

Фролов оглянулся на своих лоботрясов, но промолчал. Пусть уж лучше хохмят, чем думают об огромных мерзлых пространствах наверху. Это всегда шокирующе: увидеть сызнова бесконечно высокое небо, почти неразличимый горизонт, ощутить на себе действие гибельного для всего живого мороза. Обычная температура на их широте в это время года — минус 50–60. Зимой бывает больше. Старшие рассказывают, что такие холода раньше случались только в одном месте планеты, на южном материке Антарктида. Так, там никто и не жил кроме горстки полярников. Да и те работали в постоянном напряге. Зато их опыт сейчас здорово пригодился.

— Кэп, — рядом пристроился кряжистый Седов, как старожил команды имел некоторые привилегии — Нам лишние талоны на фото случайно не обещали? Детям бы парочку достать.

— Думаю, штуки три выбью.

— Спасибо.

Василий бросил мимолетный взгляд на своего старого товарища. Землистая кожа, неясный взор, явный недобор массы тела. Где тот крепкий паренек, который с легкостью брал тяжелые веса и буквально мог сдвинуть горы?

— А тебе самому не надо разве? Выглядишь как-то не очень.

— Да некая лихоманка точит меня изнутри, Вася. Обещали через месяц в санаторий определить, очередь давно подошла.

— Раз обещали, значит, выполнят, лично прослежу, — Фролов оставил заметку в памяти, не дело это самых нужных людей терять по банальной причине недогляда.

Наверняка медицинская секция мухлюет с распределением путевок. Вообще, обстановка на станции, внимательно наблюдаемая им в эти дни, начала его здорово напрягать. Дисциплина падает, товарищеское общение между секциями становилось все реже и реже. А руководство как будто воды в рот набрало. Когда в последний раз состоялось расширенное заседание Совета? С со всеми руководителями направлений и служб, а не только Администрации. Директора слишком много на себя силы взяли. Справляются ли они? Не пора ли предъявить им счет?

Коридор постепенно расширился в небольшой зал, сюда сходились шлюзы с рабочих порталов станции. Здесь же виднелись переходы к технологическим шахтам и лифтам. Возле одного таких торчал верзила полис и что-то гневно втолковывал молодой паре.

— Вас опять застали за половым непотребством! Вы уже израсходовали свои талоны на сближение. Пока вас не объявили парой, общение ограничивает норма. Я вынужден сообщить об инциденте вашему куратору. Давайте ваши Ай Ди!

Худощавый паренек понуро склонил коротко стриженную голову. Несмотря на ублюдочную стрижку, выглядел он красавчиком Девушка же, одетая в легкий рабочий костюм с любопытством оглядывала строй «выходящих». Крепкая, с налитой грудью, просвечивающей сквозь тонкую ткань, она мало походила на бледных созданий подземного мира. Много же здоровья ей досталось от родителей! Проходившие мимо молодые члены СпаСа игриво присвистывали, вызывая явное неудовольствие пожилого полиса, но тот предусмотрительно молчал. С «выходящими» под куполом лучше было не связываться. Это их территория!

Илья Валов, специалист по навесному оборудованию вывернул голову в сторону девушки:

— Эх, да я сам бы ей вдул безо всяких предисловий. Смотри, какая сладкая!

— Баловник! Сразу потек, как сладкое увидал, — ворчливо подтолкнул его Тарас Нетребко, еще один из старожилов, лучший стрелок станции, — Только и можешь, шо девок охмурять.

— А чем еще заняться то, дядь Тарас? На станции нынче скука смертная. Хорошо, хоть рейс появился, разомнемся чуток. А там, глядишь, и разрешат, куда-нибудь ищо смотаться. Парни, правду говорят, что на двадцать шестой самые лучшие девки? Туда южанок много взяли. Горячие небось штучки!

Молодежь загоготала, Фролов лишь усмехался. Его противоположный пол в этом плане давно не волновал. Сначала было некогда, потом законная супруга удовлетворяла, а сейчас…Или он врет сам себе? Как на него смотрела Мила!

В гаражном боксе СпаСа «выходящих» встретил высокий верзила Алексей Карелайнен, штурман их отряда. Он согласовывал маршрут с метеорологами и заносил его в бортовой компьютер головной машины. Пусть сегодня они работают возле станции, но спасатели каждому выходу готовились основательно. К отряду подошел Михалыч, легендарный механик с погибшей двадцать четвертой станции. Это благодаря ему на ней выжили несколько сотен человек. Михалыч увел за собой водителей принимать машины, а Фролов тем временем распорядился осмотреть багаж и припасы.

Каждый выход наверх был смертельно опасным мероприятием, поэтому готовиться к нему стоило предельно серьезно. Члены отряда «выходящих» еще раз тщательно осмотрели запасы воды, продуктов, запасных батарей, проверили оружие и средства связи. Зачем, спрашивается, столько всего тащить с собой? Даже выходя на день, можно было застрять наверху на несколько.

К Василию подошел тихий и незаметный с виду человек Есений Мазлюкин, дежурный метеоролог:

— Командир, отметка 55, и движет наверх.

— Даешь добро? — поймав утвердительный кивок головы, Фролов повернулся. — Михалыч? Там, снаружи есть кто?

— Ребята из смазочной бригады недавно вышли, они броню сейчас каждый день убирают. Тепло ведь.

— Хорошо, — Фролов еще раз оглядел участников рейда. — Тогда по машинам!

— Удачного рейса и светлого неба! — это появился, наконец, Соболев и произнес обязательную прощальную фразу.

— В жопу ветер! –раздался дружный рев спасателей.

Наверху было ветрено, резкие порывы сотрясали мощную и тяжелую машину до тех пор, пока они не спустились ниже основного купола. Дорогу около станции расчистили еще вчера. Так что они шли вперед спокойно. Гора, в которой был построен комплекс СС-25, возвышалась над окружающим мертвым пейзажем на целую пару сотен метров.

Через лобовые стекла наблюдалась одна и та же картина: снег, лед, серое, но неимоверно высокое небо с проплешинами более светлого оттенка. Оттуда уже давно не сыпались тонны снега, круговорот воды в атмосфере нарушился еще во времена стремительного оледенения.

Сильные ветра лишь перемещали слежавшийся снег, разбивали его на фрагменты, создавая к весне новые переметы и возводя льдистые сугробы. Но это все равно было лучше, чем в первые годы. Когда зачастую по поверхности проходили лишь легкие машины на специальных шинах низкого давления. Зато сейчас появился новый вид опасности.

Фролов не любил это проклятое место, бывшее некогда промышленным придатком города. Цеха, складские ангары и проезды между ними выделялись сейчас в виде снежных холмов и впадин. Но самое жуткое было в том, что где-то под многометровым слоем спрессованного морозами снега лежали тысячи, хотя скорей всего десятки тысяч мерзлых костяков. Останки людей, надеявшихся в те мрачные дни на чудесное спасение.

Матери, поднимающие вверх детей, обезумевшие от собственного отчаяния отцы семейств. Хорошо, что сам он