Лето, пляж, зомби 7 - Наиль Эдуардович Выборнов

Если бы не осколок в ноге Руслана, я бы и сейчас останавливаться не стал, и дальше бы гнал команду. Но увы, делать нечего.

Здесь даже телевизор был, и я вспомнил спутниковую антенну на доме. Да, в наличие имеется. И стол лежал, а на нем — газета. Я подошел, взял пожелтевшую расползающуюся в руках бумагу, посмотрел внимательно — выпуск от июля тридцать второго года.

— Вон, календарь висит, — показал на стену Пинцет. — Тридцать первый год. Прикиньте, десять лет уже, как тут никто не живет.

— Ага, — подтвердил я. — Пацаны, разогрейте жратвы на всех. Только придумайте что-нибудь, чтобы теплового следа не было особо, может в коридоре прямо, тогда так сильно видно не будет.

— Одеялами надо окна занавесить, — предложил Гром. — Они мутные, пыльные, снаружи видно не будет особо, а тепло удержат, в ИК не так хорошо видно будет.

— Хорошая идея, — кивнул я. — А я пока посмотрю, что там у Руси с ногой.

— Бля, неплохо было бы, — сказал бурят. — А ты умеешь?

— Да куда деваться, никого лучше все равно нет, — пробурчал я. — Садись на диван.

Он уселся, пружины скрипнули, но мебель не развалилась, выдержала. Я присел рядом. Вся штанина в бурой засохшей крови. Осколок торчит, вон.

— Пацаны, посмотрите по шкафам, там штаны запасные будут? — обернулся я.

— А он обосрался что ли? — проговорил кто-то. По голосу непонятно кто.

— Очень смешно, блядь, — проговорил Руся.

— Есть треники какие-то. Подвяжем, подвернем, по размеру будут.

— Значит, режем, — кивнул я, взялся за ножницы и принялся кромсать ткань камуфляжных брюк.

Осторожно, от осколка вверх, чтобы не задеть его лишний раз. Потом снял. Кожа белая, как мел. Волос, кстати, почти нет, бледные. Удивительно. Хотя, он ведь другой расы человек.

— Ладно, держись, брат, сейчас сделаем, — проговорил я вытащил первый инъектор бордового цвета. «Густотин», как его называли — мощное кровоостанавливающее средство. И вогнал ему прямо в бедро, не заморачиваясь с антисептикой. Прокол минимальный, так что по хрен.

Руслан дернулся от боли. Все, через полминуты сосуды сами сожмутся, тромбы начнут образовываться, и крови больше не будет. Жгут надо скорее снять, а то и так долго держим. Потом перевяжем — нормально будет.

Обезбол кололи два часа назад. В общем-то он уже выдохнуться должен был, да и особо не подействовал, судя по всему. Ладно, рискнем, хрен с ним. Не отъедет он от двух доз, препарат современный, центральную нервную систему угнетает не так сильно.

Взялся за второй шприц, синий. «Синт-морфин». Вколол, и лицо бурята мгновенно расслабилось. Действует за секунды, и даже при пулевом ранении. Боль убирает надежно.

— Все, — сказал я. — Потерпишь теперь?

— Да куда мне деваться.

Осколок надо вытащить. На нем всякой дряни до пизды, опять же куски одежды и все прочее. По-хорошему резать надо, вычищать, но вот этого я не умею, не хирург. Саша этим займется сама. Но если хорошо обработать сейчас, то ногу буряту получится сохранить.

Я вынул щипцы и щедро облил их «наносептиком» — современная штука, выжигает все — бактерии, вирусы, грибки, только при этом не жжется, как бы то удивительно ни было бы. Изобрели ведь все-таки такую штуку. Но есть у меня еще один — перекись водорода. Старой и надежное средство, за счет активного кислорода убивает анаэробные бактерии, пузырится и вымывает все из раны. Саша рассказала во время разговора. Она же и настояла на том, чтобы я это старье с собой взял. Обычно не таскал.

Потом облил им же и руки. Схватился за осколок, аккуратно поддел его. Металл зазубренный, ржавый, тянуть нужно аккуратно, чтобы не порвать мышцы, но и чтобы ничего в ране не осталось. Осторожно вытянул. Бурят скрипел зубами, но не орал — обезболивающее держало.

— На, — протянул я ему осколок. — Сувенир.

Он почему-то взялся и принялся крутить в руках. Понимаю. Он ведь мог не в ногу прилететь, а еще куда.

— Теперь вот так, — я взялся за пузырек перекиси и щедро залил ее в рану через носик.

— Ай, блядь! — заорал бурят, схватился руками за диван, выронив осколок. — Сука!

— Терпи, блядь, потомок монголов, — проговорил я. — Все уже все, сейчас смоем.

И «наносептика» теперь туда, тоже щедро, чтобы вымыть все, что осталось. Протер салфеткой стерильной, вставил в рану еще один шприц, но уже с гемостатиком. Хорошая штука — цепляется за ткани, напитываясь кровью, разбухает, перекрывая сосуды. А потом рассасывается сама.

Сверху шлепнул вторую марлевую салфетку и принялся бинтовать. Туго, чтобы держалось и кровь не сочилась. Ему ведь и идти еще. Вроде все нормально.

Теперь ослабил петлю жгута. Так. Не сочится, значит, держит. Все.

Снова вымыл руки антисептиком, на этот раз от крови, взялся еще один шприц — общеукрепляющее и бодрящее, нормальная штука. Ее не только на раненых используют, ну и когда не спать нужно несколько дней. Вколол в многострадальное второе бедро, после чего принялся собирать аптечку.

— Ну как? — спросил я. — Жить будешь?

Руслан на несколько секунд замер, будто прислушиваясь к ощущениям, после чего кивнул.

— Нормально. Жрать только что-то резко захотелось.

— Это хорошо, — констатировал я. Последний препарат действительно резко повышал аппетит. Нужно же чем-то компенсировать его действие. — Чуешь уже, едой тянет? Сейчас все готово будет.

Глава 8

— Ладно, что там? — спросил я, когда с обработкой раны было покончено.

— Не хамон, это уж точно, — ответил Пинцет.

Воняло сухим горючим. Надышимся, конечно, такими вещами лучше пользоваться на открытом воздухе, для чего они по идее и предназначены. В помещении разжигать их совсем не желательно. Но ничего.

Окна уже были завешены одеялами, которые нашлись тут же, по шкафам. Странное дело, отсюда даже будто ничего не вывозили. Может быть, жил в этом доме какой-нибудь дед, умер, а родственники просто закрыли двери и больше сюда не приезжали? Черт знает.

Кстати, импортные уже ели. Ну у них все проще — саморазогревающиеся упаковки. Хорошенько размял, чтобы еда равномерно распределилась,