Стужа - Ал Коруд

Глава 13

Мерзлыми тропами

— Иван, поворот к берегу! — оторвался от планшета Карелайнен, штурман их рейда. Водитель головной машины молча кивнул и повернул небольшой штурвал влево.

Вездеход вышел, наконец, на широкий простор занесенного снегом берега и начал осторожно спускаться к реке, самому удобному по нынешним временам маршруту передвижения. Водная магистраль, скованная лютыми морозами и промерзшая до самого дна оставалось относительно ровной. Только иногда ее поверхность оказалась вспучена невысокими торосами, но и те не меняли своего расположения много лет, поэтому штурман рейда мог провести группу, даже не заглядывая в планшет. По приметам, которые ведал он один.

Фролов задумался: а ведь старшие товарищи еще застали общепланетарную систему координат и точной привязки к местности, осуществляемую через космические спутники. Но их уже лет, как двадцать пять не запускали, последние орбитальные работяги давно отработали свой ресурс или были уничтожены крупными фракциями прилетевшего с глубин Галактики пылевого облака. И Земля опять погрузилась во мрак навигационного неведения.

Связь между станциями, расположенными на разных континентах тогда окончательно прервалась. До ее потери люди еще знали, что их оставалось на планете больше пяти миллионов. Вполне достаточное количество, чтобы начать историю человечества заново.

Василий изучил как-то версию историков, что все люди произошли от десяти тысяч особей, выживших тысячи лет назад в некоем глобальном катаклизме. Тогда у тех бедолаг изначальные условия старта были намного хуже. А они все-таки имели в своем распоряжении высокие технологии, знания и опыт тысяч поколений. Во всяком случае, командир спасателей так считал. Слишком уж он верил в человеческий гений. Умения выживать и мудрость по факту отнюдь не обозначают одно и то же.

— Как батарея?

— Семьдесят шесть.

— Сделаем остановку и подзарядимся от газогенератора на буксире, заодно и парни зарядятся.

— Можно и дальше идти на запасной батарее, — предложил Иван, его белесые брови чуть нависали над пытливыми глазами исследователя.

— Можно, но не нужно, — не согласился Фролов. — Температура за бортом чуть за пятьдесят. У нас, братцы, настоящая оттепель!

Экипаж головной машины лишь скупо улыбнулся в ответ. Засмеяться горькой шутке было бы неприлично. Они отлично помнили тяжелейшие рейды в минус семьдесят. Когда ломались сцепки, замерзали батареи, выходила из строя ходовая. А от бурной электромагнитной активности в атмосфере случались проблемы со связью. Приходилось общаться друг с другом чуть ли не семафорным способом.

Зато сейчас при «оттепели» можно было обойтись без танцев с бубнами. Не ставить палатку, не включать газовые обогреватели для сцепок. Обычный процесс зарядки в сильный мороз превращался в целую операцию. Но спасатели были готовы к любому повороту событий. Сейчас машины встали вплотную друг с другом, чтобы не открывать люки удлинителей и не выстуживать салоны. На льду остался один Илья Валов, специалист по всему навесному оборудованию, следить за работой газогенератора, что ехали с ними на буксире, процессом зарядки и проверить состояние несущей части.

Остальные члены экспедиции, устроившись поудобней в салоне, принялись за ранний обед. Завтракали ведь еще до всеобщего подъема, на скорую руку и по этой причине бестолково. Контейнеры с едой уже были разогреты, оставалось только разложить ее по тарелкам. Обедали все вместе в головной базовой машине. Было тесновато, но зато весело. В отряд «выходящих» шли люди в основном позитивные. Те, кому нравится высоченный купол неба над головой и пугающие остальных бескрайние просторы, поэтому у них в отряде почти не бывало внутренних конфликтов.

Фролов получил свою порцию белковой смеси в пищевом контейнере, несколько зерновых галет и живо заработал ложкой. Он, как представитель первого поколения рекрутов к пище всегда относился предельно серьезно. Василий хорошо помнил голод «Четвертого года», когда оросительная система оранжерей дала нежданный сбой, а часть водорослей пришлось сжечь из-за стремительного распространения вредоносной культуры бактерий.

Докатастрофные запасы провизии, как оказалось на поверку, были не беспредельны. Администрация СС 25 тогда ввела строжайшие нормы и режим экономии. И это коснулись буквально всех, поэтому, наверное, и было воспринято выжившими людьми относительно спокойно. Приходилось учиться на своих ошибках. Как раз Двадцать четвертая станция им тогда здорово и помогла новыми культурами. Она специализировалась на выведении генетически измененных растений. Сейчас пришел их очередь оказать помощь.

— Сегодня Фридрих особенно постарался, — промычал с набитым ртом Седов. — Мазюка вышла съедобной.

— Так, он специально для нас еще с вечера готовил, — ответил Леня Карачун, любитель собирать слухи и сплетни. — У него там, говорят, на подхвате такие две шустрые молодые работницы!

— А ты ему не завидуй! — обернулся лобастый Карелайнен, — Тебе и одна из них не светит. Там же девки какие⁉ Откормленные, сиськи по ведру дойному, куда тебе, такому щуплику противу их телес! Что ты с ними делать будешь?

Все захохотали, а Леня лишь улыбнулся, необидчивый был парень. Но по чертикам в его глазах Фролов понял, что сейчас последует розыгрыш.

— Леш, а Леш?

— Что? — штурман уже перешел к чаю и макал галету в кружку с горячим напитком.

— Леш, а ты талоны перед рейсом получил?

— Какие еще талоны?

— Так, теперь на каждое посещение клозета положено. Пробить сначала их в таксометре, и лишь потом толчок откроется.

— Дали вроде пачку каких-то, еще толком не рассмотрел, — недоверчиво рассматривал шутника белобрысый штурман.

— Давай, проверь, ты же любишь посидеть, «подумать», воздух на станции испортить. Если что, могу поменять несколько талонов. Я маленький и вываливаю этого добра меньше.

— На что меняешь? — экипаж уже начал понимать, что пошел розыгрыш. И парни старались делать лица серьезными, тщательно пряча усмешки. Все были наслышаны о крайней прижимистости Карелайнена.

— Как на что? — состроил изумленное лицо Карачун. — На это самое. Тебе ведь все равно без надобности!

Штурман перестал жевать и побагровел, но чуть позже незаметно придвинулся к молодому шутнику и шепотом обронил:

— Поменяю три к одному.

Карачун повернулся к нему, будто бы раздумывая, и громогласно заявил:

— Согласен, один клозет за три сеанса уединения!

Участники рейда уже не могли сдерживаться и грохнули. Все смеялись до слез. Карелайнен, наконец, осознал, что попал впросак и побагровел еще больше:

— Дурак, ты не так понял!

— Леша, — утер слезы Тарас Нетребко. — Этот известный всему