Лето, пляж, зомби 8 - Наиль Эдуардович Выборнов

Аптека тоже знакомая, с фиолетовой вывеской такой. Я таких уже много видел за свое время пребывания в Крыму. Такое ощущение, что они все коммерческие помещения, до которых добраться могли, арендовали. Зачем? Гнались за престижем, чтобы показать, что у них самая большая аптечная сеть? Черт знает.

— Пошли, — сказал я, кивнув на здание. — Может быть, масками разживемся.

И двинулся туда. Подошел к двери, заглянул внутрь, но в темноте не было ничего видно. Вытащил из кобуры пистолет, ПЛК с глушителем, тоже договорился, чтобы выдали. Никуда не делись. И я сразу решил, что возвращать им ничего не буду.

Что упало, то пропало, как говорится. Найду какой-нибудь способ оставить все у себя.

Дверь не заперта, это видно, потому что ее чуть перекосило. Никто петли не регулировал. С одной стороны это хорошо, окно бить не придется, а с другой — очень плохо, потому что открывать нужно будет рывком. И в этот момент я окажусь в неустойчивом положении, и если какая–нибудь хрень на меня бросится, то может сбить с ног.

Но я к счастью не один.

— Тихон, ты открываешь, я вхожу, — приказал я.

Старший из моих спутников внял, тут же встал у двери, я же примостился сбоку. Он потянул на себя створку, но она естественно не поддалась. Он рванул сильнее, я замер на секунду, чтобы выстрелить, если из помещения рванется какая-нибудь тварь, но этого не произошло.

Вошел внутрь. Однако… А ведь аптеку даже разграбить не успели толком. По крайней мере все в относительном порядке, битого стекла нигде нет, полки никто не опрокидывал.

В целом, как я успел понять, ситуация в этой части острова по материальным благам получше, чем в других. Потому что тут людям не приходилось выживать. Они свалили в самом начале еще, пока Крымский мост был открыт.

А потом… Те, кому пришлось остаться, подозреваю, не смогли добраться до нее из-за зомби и морфов. Но в любом случае, нам повезло. Это означало, что мы сможем добыть то, что нам нужно.

А нужны нам маски. И что-нибудь вонючее, чтобы перебить вонь тухлятины. Это будет актуально, когда придется лезть на сам мясокомбинат.

Где они могут лежать? Ладно, сперва проверить помещение, убедиться, что точно никого нет.

Аптека была маленькая совсем, и даже шкафов было немного. Зато кухонька была, если ее так можно назвать — небольшой закуток с микроволновкой и чайником. Не знаю что меня дернуло, но я повернул ручку таймера, а потом резко рванул ее обратно. Звякнуло естественно. Потом еще раз. Забавно, механика.

Ладно, хватит развлекаться, дело нужно делать. Ни хуя нет тут никого, так что можно спокойно обыскать помещение.

Вернулся обратно в торговый зал.

— Тихон со мной, — повернулся я к мужику, который продолжал держать дверь. — Славян и Богдан, оставайтесь снаружи. Если к нам зомби пойдут, отстреляйте их. Только тихо.

Какое-то чувство ностальгии напало. В первый раз ведь когда шли в Судак, в примерно такую же аптеку заглянули. Нужно было лекарств достать для Лики и Яны.

Сейчас ни Лики, ни Яны нет в живых. А Саша, которая их лечила, меня ненавидит. И времени же прошло не так много, месяца полтора примерно… А сколько народа мы потеряли.

Причем не от живых мертвецов, а от людей. Да, как ни крути, но даже с таким неумолимым противником как зомби, обычные люди все равно страшнее.

— Ищи маски, — сказал я, — кивнув на полки. — Я тут посмотрю.

Где бы они могли бы лежать. Товар должен быть распространенным по идее, спрос на них был начиная с эпидемии Ковида, которую я застал совсем пиздюком. Но потом было еще несколько таких же, только поменьше масштабом, когда границы уже не закрывали. Но маски таскать все равно заставляли.

Да, наверное, у кассы.

Открыл, заглянул внутрь. Мази какие-то, ничего интересного. То есть на самом деле интересного как раз-таки много, да только сейчас оно нам без необходимости. Можно будет загрузиться на обратном пути, немного взять на продажу.

У них ведь тут рыночные отношения. И можно будет выбить условия, что все, что мы нашли — наше. Стащить на тот же самый рынок, обменять на эти рубли из газетной бумаги, немного приподняться.

Открыл ящик у второй кассы. Шприцы, бинты. Можно обойтись и ими, просто замотать лицо.

Нет, не понадобится. Вот и маски, аккуратные полиэтиленовые пачки по пять штук в каждой, лежат рядком. Я взял сразу несколько, вытащил наружу, положил на прилавок.

Теперь что-то вонючее. Можно дезраствором помазать, они тоже тут есть, и одушка имеется. Но запах слабый, и выветрится быстро.

Стоп, мази. Там по-любому что-нибудь вонючее должно быть.

И нашел. Вьетнамский бальзам «Золотая Звезда», в картонной такой упаковке. Открыл, и на ладонь выпала жестяная баночка толщиной с полпальца. Я один раз нашел такую в серванте, так она там с девяностых годов лежала. И хоть и выветрилась, но все равно воняла.

А их возят в страну еще с древних времен, с СССР, годов с семидесятых, наверное. Ну не удивлюсь, если братский народ Вьетнама под руководством какого-нибудь кровавого азиатского диктатора расплатился с нами за какое-нибудь военное говно. Или за помощь во Вьетнамской войне, например. Хрен его знает.

Еще пара есть. Их тоже в карман, потому что средство неплохое. Не в плане лечения, а например если надо какую-нибудь вонь перебить.

— Все, дальше можно не искать, — сказал я Тихону, который продолжал копаться по ящикам. — Есть чем намазаться.

Подошел к маскам, открыл одну из пачек, выложил на стол. Потом попытался открыть баночку. Не получилось. Еще раз и еще, подцепил пальцами, сжал. Тогда плюнул, сунул нижнюю часть банки, чуть сжал зубами, и рванул крышечку.

Открылась, отлично, только часть средства попала на язык. Сразу защипало, захолодило. Ну и черт с ним, не думаю, что это особо вредно.

Щедро цепанул пальцами бальзама, мазнул по внутренней части маски и натянул на лицо. В нос сразу ударил запах эфирных масел, глаза заслезились, но зато все остальные запахи пропали напрочь.

— Жестко, — пробормотал я и протянул маску Тихону.

Он сделал то же самое, помотал головой, я заметил, как в глазах у него выступили слезы.

— Как бы не получилось так, чтобы она наоборот нос пробила, — пробормотал он. — А то получится, что все запахи чувствовать будем.

— Нормально, — ответил