Падение в бездну - Джон Демидов

Этот звук мог исходить только из двух мест: или где-то рядом со мной проходит бой на мечах, или я услышал шум работающей кузни. Спокойное состояние проходящих мимо стражников лучше всяких слов сказало мне, что никакого боя рядом не происходит, а это значит, что цель моих поисков где-то рядом…

Ещё немного поплутав по улочкам Ноктхейма я наконец нашёл, что искал. Нашёл — и замер от восхищения. Дело в том, что оружейных лавок на главной улице не было по одной простой причине… Совсем рядом с этой улицей был самый настоящий оружейный квартал!

Одних кузниц я тут беглым взглядом насчитал пять штук, а лавок вообще было больше десятка! Не смотря на своё желание поскорее вывести доланты в реальный мир, я восхищённо осматривал и впитывал атмосферу оружейного квартала и не мог отделаться от ощущения, будто только что прошёл через портал и попал совершенно в другой город.

Тут совсем ничего не напоминало, что я нахожусь в столице практически мёртвой фракции. Стоя здесь, я ощущал себя буквально в сердце боевой мощи Ноктхейма.

Воздух в этом месте буквально дрожал от звона молотов, бьющих в такт, словно гигантский метроном, а в ноздри резко ударил едкий коктейль запахов: раскалённый металл, древесный уголь и масло, шипящее на закалённых клинках.

Над крышами кузниц клубился дым, окрашивая небо в свинцовые тона, сквозь который едва пробивались лучи солнца. Витрины лавок буквально сверкали от множества лезвий — от изящных эльфийских кинжалов с вычурными рунами до громадных двуручных секир, чьи зазубренные края напоминали пасти чудовищ.

Но самое главное тут было совсем не это… Это место было первым в Ноктхейме, где улица просто кишела настоящей толпой разумных, и кого тут только не было: темнокожие дварфы с закатанными рукавами таскали слитки металла, кто-то до безумия похожий на орков, одетые в кожаные фартуки громко спорили о качестве стали, а у входа в одну из мастерских алхимик-полуэльф проверял свой доспех на прочность, выливая на него различные составы.

Наконец я более менее акклиматизировался к этому странному месту, и только сделал шаг к ближайшей лавке, как вдруг из-под груды щитов, сложенных у дороги, вынырнула маленькая фигурка в замшевом комбинезоне, расшитом медными пуговицами.

Маленький, практически безбородый гном, схватил меня за рукав, и не сводя с меня лихорадочно блестевших глаз быстро с жутким акцентом затараторил:

— Эй, благородный! Ты ж не с неба свалился, чтобы идти в лавку к этим ржавым наковальням! — он ткнул пальцем в соседнюю кузницу, где пожилой дварф с землянистым лицом, неожиданно чихнул прямо в пламя горна.

— У нас в «Драконьем Зубе» и клинки острее, и цены честнее! — гномёнок прыгнул, пытаясь закрыть обзор, и достал из кармана миниатюрный кинжал, лезвие которого переливалось синевой морозной стали, после чего гордо сказал:

— Это дед выковал для какого-то горного тролля, но тот сдох, так и не заплатив! Всего две сотни долантов, и он твой! А если вдруг продаёшь что — то наш оценщик из штанов выпрыгнет, но даст отличную цену, в отличие от вон того жадины! — кивнул он в сторону тощего человека, сдиравшего оплётку с эльфийского лука.

Я не успел вставить и слова, как гномёнок уже уверенно тянул меня следом за собой, лихорадочно при этом жестикулируя:

— И главное — у нас есть настоящий миуронский клык над входом! Ты ж слышал про миуров, правда? Такой клык не купишь, даже если обменяешь душу у демона! — его голос сорвался на визгливый восторг, когда мы наконец приблизились к лавке с вывеской в виде крылатого змея, в пасти которого мерцал рубиновый глаз.

Маленький гном, задыхаясь от собственного энтузиазма, распахнул передо мной дверь лавки, откуда в тот же миг раздался звон бьющейся посуды и чей-то рёв:

— Гоноар! Ты опять клиентов воруешь⁈

— Не ворую, деда! Привёл VIP-гостя! — визгнул малец, после чего затолкал меня внутрь, и тут же куда-то испарился.

Я едва успел переступить порог, как передо мной из ниоткуда появился очень старый гном. Бороды у него не было, но оно и не мудрено. Попробуй-ка сохрани бороду в целости, когда постоянно работаешь около раскалённого горна! Лицо, изрезанное морщинами глубже рудных шахт, при виде меня стало выражать смесь изумления и подозрения.

— Виппера Дуйннар! — наконец пробасил он, тут же добавив: — Благородный господин в моей жалкой лачуге! Похоже Гоноар сегодня не жрал свои грибы, коль не ошибся на счёт хорошего гостя!

Он вытер свою ладонь о потёртый фартук, усеянный выжжеными рунами, и протянул её в моём направлении, в универсальном жесте приветствия.

— Торвин — пророкотал он, вызвав тембром своего голоса мурашки по моему телу. — А ты, вижу, совсем не из тех, кто шляется по задворкам и подворотням. Что за ветер перемен привёл благородного в мою лавку?

— Атон-Д’Арим, — тут же отрекомендовался я, и заметив, что гном от моих слов поморщился, тут же добавил:

— Но друзья называют меня по простому — Атон.

Старик прищурился, будто пытался разглядеть подвох в сказанных мною словах, и тихо пророкотал:

— Друзья… Вы, искатели, так и норовите назвать каждого встречного «другом», даже не предполагая смысла, который скрывается за этим словом… Ну да ладно, проходи, раз уж Гоноар тебя втолкнул сюда, как вора в хлев.

Лавка «Драконий Зуб» оказалась самым настоящим святилищем из тёмного дуба и стали. Полки, вздымающиеся до самого потолка, ломились от разнообразного оружия: здесь были клинки с лезвиями, покрытыми инеем, щиты, инкрустированные осколками мерцающего камня, и луки, тетивы которых светились, словно мастер умудрился сплести вместе солнечные лучи.

В углу помещения, на пьедестале из чёрного базальта, лежал топор, лезвие которого было обвито застывшим синим пламенем. Когда я проходил мимо него, то почувствовал, что от этого страшного оружия настолько сильно веяло холодом, что я непроизвольно передёрнулся, и едва подавил желание что-нибудь на себя накинуть.

Над прилавком тоже что-то висело, но что именно — я определить так и не смог, потому что эти вещи оказались полностью невидимыми, и только лёгкое искажение воздуха показывало, что там что-то есть. Воздух в лавке был очень насыщен густым запахом каких-то масел и старой стали, и я ловил себя на мысли, что этот запах мне очень по душе.

Торвин тем временем прошаркал за прилавок, вытащил из-под него тёмный кувшин и налил