Падение в бездну - Джон Демидов

В тот же миг я ощутил настолько мощный прилив сил, будто вот буквально только что проснулся после полноценного 16-ти часового сна, хотя буквально недавно я ощущал уже привычные признаки перманентной усталости, выработанной за годы недосыпания.

Переведя взгляд на выбранную берёзку, я невольно вздрогнул от вида того, как её ствол темнеет прямо на глазах, а осыпающиеся вниз листья сплошным ковром укрывают землю под ней…

«Однако, здравствуйте… И как это понимать? С какого это перепуга игровые способности стали доступны в реале⁈ И что мне теперь с этим делать…» — растерянно подумал я, наблюдая за тем, как внезапно погибшая берёзка притягивает внимание бдительных бабулек, которые взволнованно что-то начали обсуждать между собой.

«Что-то мне подсказывает, что сообщать об этом тем же Альтис-games — это такая себе идея. Закроют в каком-нибудь центре исследований, и жизнь окажется не мила… Так что нет. Сообщать мы об этом никому не будем, и использовать тоже.» — решил я, прекрасно понимая, что если начну разбрасываться игровыми навыками направо и налево, то в наш век цифровых технологий — спалюсь практически мгновенно.

К собственному удивлению — я достаточно спокойно воспринял тот факт, что стал своеобразным «супером». Может в этом виноват тот факт, что я уже устал удивляться своим неожиданно открывающимся способностям, а может просто подсознательно ждал чего-то такого… Но факт остаётся фактом — удивление если и было, то совсем небольшое, и уже совсем скоро я вернулся мыслями к предстоящей встрече со своей девушкой, которая прямо сейчас мчалась в направлении моего дома…

Вернувшись в ванную комнату, я быстро принял душ, чтобы хоть как-то визуально привести себя в порядок, после чего пошёл на кухню, где начал соображать быстрый перекус, мыслями пытаясь выстроить различные варианты диалогов со своей девушкой.

Сорок минут, которые потребовались Даринке, чтобы добраться до моего дома, тянулись как сорок часов. За это время я уже успел сервировать тарелки, разложить медленно остывающую пасту с соусом из всего, что нашёл в холодильнике, и теперь нервно ходил по комнате, поглядывая на часы.

Дзынь-дзынь-дзынь!

Я ломанулся к двери, как к спасательному кругу, и даже не глядя в глазок, тут же её распахнул, сразу же увидев родные карие глаза.

Она стояла на пороге моей скромной квартиры, пытаясь успокоить сбитое от быстрого подъема по лестнице дыхание. В глазах не было ни гнева, ни слез, только стальная решимость и какая-то первобытная ярость, направленная не на меня, а на весь мир, который посмел меня затронуть.

— Говорил же, не надо было так спешить… — начал было я с немного нервной улыбкой, но следующие мои слова так и не были сказаны.

Дело в том, что Даринка не слушала. Она зашла в квартиру, с грохотом захлопнув за собой дверь, после чего одним рывком сбросила прямо на пол свою лёгонькую куртку, и шагнула вперед… Ко мне.

Она не стала задавать мне ни одного вопроса, которых я боялся как огня… Вместо этого она не дав мне опомниться вцепились руками в ворот моей старой футболки, после чего с такой силой и требовательностью притянула к себе, что у меня просто не нашлось сил сопротивляться.

Губы девушки нашли мои губы и это был совсем не нежный поцелуй воссоединения. Это был самый настоящий штурм, в котором Дарина бескомпромиссно утверждала свои права, и одновременно пыталась сжечь дотла всё, что меня мучило. В этом поцелуе была вся ее боевая сущность: прямая, безрассудная, не признающая полумер.

Я не ожидал такого развития событий, но ощущая в мыслях девушки стальную решимость — сопротивляться даже не подумал, и ответил ей с той же яростной отдачей.

Мои руки обхватили её тонкую, но сильную талию, прижимая к себе буквально до треска костей. Я прекрасно чувствовал дрожь в её теле, но эта дрожь не имела ничего общего со страхом… Её природой было дикое, едва сдерживаемое желание, а услышав её мысли, где она буквально кричала: «Мой! Мой, черт возьми! Никому не отдам!» — я окончательно отпустил все тормоза, после чего подхватил хрупкую по своей сути девушку на руки, и ощущая невероятно приятные духи с лёгкими нотками цитруса, понёс её в сторону кровати.

Во время движения мы не прекращали жадного поцелуя, из-за чего один раз чуть не упали, споткнувшись о мои разбросанные кроссовки, а потом я ещё и хорошенько приложился плечом о дверной косяк… Но мы не замечали этих неудобств, целиком и полностью поглощённые друг другом.

Одежда слетала с нас под натиском нетерпения, и в этот раз, в отличии от предыдущего, Дарина совсем не собиралась покорно отдавать мне ведущую роль. Каждое прикосновение, каждый контакт был настоящим вызовом и попыткой доказать, что она здесь, и никто не при каких условиях не способен сделать так, чтобы мы разлучились.

Я обычно всегда держал себя в своеобразных рамках, но в этот раз окончательно потерял любой контроль, утонув в этом урагане чувств, транслируемом девушкой.

Грубо? Да. Страстно? Безумно. Я переворачивал ее, прижимал к матрасу, пытаясь хоть на миг взять верх, но она тут же вырывалась, заставляя меня сдаться, подчиниться этой дикой, исцеляющей силе, исходящей от неё.

Никаких слов. Только стоны, резкие вдохи и тихий, победный выдох в мою шею…

Спустя десяток минут, когда мы лежали обнявшись, покрытые испариной, Дарина положила голову на мою грудь, и закинула на меня свою ножку.

Её волосы пахли ветром и дорогой, возвращая меня мыслями к тому, на что она сегодня ради меня пошла. А ещё я прекрасно чувствовал, как вся её бешеная энергия уходит, сменяясь глубокой, почти звериной усталостью.

Прошло несколько долгих минут абсолютной тишины. Всё это время Дарина даже не думала двигаться, только лениво водила своим аккуратно наманикюренным пальчиком по моей груди в районе сердца, рисуя невидимые узоры.

Это было удивительно нежное, контрастирующее с недавней бурей прикосновение, и мне очень не хотелось, чтобы оно прекращалось.

Благодаря своим способностям, я чётко ощущал, что в текущий момент девушка на моей груди, как и я сам не думает совершенно ни о чём, но также я прекрасно понимал, что это блаженное состояние долго не продлится.

В продолжении моих мыслей палец девушки замер, после чего она слегка приподняла голову, упираясь подбородком в мою грудь, и низким, хрипловатым от недавнего напряжения голосом с привычной прямотой, лишённой теперь и тени истерики, сказала:

— Ну, Максимов…