Долгая дорога домой - Nezloi
В дубовой колоде, торчал каменный шип длинной около полутора метров, точнее сказать я не мог, так как не знал на какую глубину он вонзился. Подойдя к болванке, подёргал «сосульку» за хвостовик, но всё чего добился это отломил её оставив остриё в бревне.
«Интересно а откуда взялся камень».
Несколько секунд я вертел в руках кусок камня в несколько килограммов весом и толщиной с моё запястье, в самом толстом месте, но так и не нашёл в нём ни каких отличий от обычного камня. Исчезать шип, тоже не спешил.
Вздохнув отбросил кусок камня на край тренировочной площадки и пошёл в казарму. На второй «выстрел» у меня не было Маны, а естественная регенерация была настолько медленной, что понадобилось бы не меньше получаса для восстановления резерва.
В столовую, я шёл в отличном настроении, планируя следующей ночью опять усилить Ману, благо ещё одно малое Зерно Разума у меня имелось.
Завтрак был в разгаре, когда я неожиданно заметил Андреева, стоящего возле одной из печей и флиртующего с Оксаной, моё бывшей однокурсницей. Судя по её звонкому смеху и раскрасневшемуся лицу, девушка была всем довольна.
— Хм, она же вроде не давно стала встречаться с Никитиным.
Пробормотал я себе под нос.
— Ага, а до этого была любовницей десятника Антипова из третьей сотни, но через неделю поменяла его на десятника Ракова из первой сотни.
Дима как всегда был в курсе событий.
— Если что, то первая сотня по деньгам по более нашего имеет.
— А потом перескочила в кровать нашего полусотника Никитина и все это меньше чем за месяц.
Я на миг прервался.
— Всегда была прошаренной девушкой.
И продолжил равнодушно жевать, мне было всё равно с кем сейчас живёт первая красавица курса.
Дима усмехнулся.
— Видишь ли Макс, девушка сильно перепутала. Здесь так нельзя, здесь репутация для девушки буквально всё. Если ты не заметил, то первый десятник хотел на ней женится, для второго она уже была любовницей, но с не большими шансами стать женой, а Никитин даже с ней вместе не живёт и как мы можем наблюдать, не забрал её с кухни, куда-нибудь на более чистую и легкую работу, а это о многом говорит. Теперь ни один уважаемый человек в Андреевке не возьмет её замуж. Да и в любовницы вряд ли. Ни кто не захочет, что бы о его женщине говорили.
— А я её всяко вертел!
— А чего тогда Андреев там трётся?
— Дак он с Никитиным в контрах с хер знает каких времён, думает что у полусотника с ней всё серьёзно, вот и хочет досадить. А она дура и рада стараться, думает более перспективного нашла. Витязи то на границе зарабатывают как бы не поболее сотников в Андреевки.
Дима еще несколько мгновений разглядывал смеющуюся Оксану, что в этот момент была и вправду хороша и с сожалением вздохнул.
— Эх, какая девка пропала!
— Так уж и пропала?
Спросил я только что бы поддержать разговор.
Дима отвернулся от парочки и посмотрел на меня.
— Именно пропала. Она же целилась на самый верх, хотела стать женой Князь или богатыря, а теперь её потолок любовница какого нибудь не слишком разборчивого ратника.
Я был удивлён не сколько патриархальным укладом отношений в Андреевке, так уж вышло, что этот пласт жизни прошёл мимо меня. Но сейчас я вдруг вспомнил, что не видел, что бы кто-то из жен или официальных любовниц уважаемых людей носил открытые наряды. Такое себе обычно позволяли, только новенькие, но большая часть, видимо просвещённая «старенькими» быстро переодевались согласно местной моде и начинали вести себя гораздо скромнее. Кстати к таким ни кто не смел приставать или опускать в их адрес непристойные шутки. За это можно было легко получить в зубы от десятника или даже сотника. Зато к тем кто так и не понял, что уже не на земле, приставали все кому не лень, не особо стесняясь в выражениях. Я бросил взгляд на рубаху, одетую на голое, тело и завязанную узлом под грудью Оксаны, на её короткие шорты в обтяжку и понял, что её от вала грязных приставаний и соленых шуток спасало, только внимание Никитина, но после сегодняшнего представления, она будет сама по себе.
«Жаль дуру, но каждый сам себе злобный Буратино».
Выбросив из головы чужие проблемы, закончил завтрак и пошёл на тренировку.
Где неожидано был вызван на спарринг Владиком, о котором я уже успел давно забыть, а вот судя по его ненавидящему взгляду он меня не забыл.
«Это может быть интересным».
С опытными работниками мне биться было не интересно, так как разница в опыте и Характеристиках была сильно не в мою пользу, а вот с таким же новичком как и я совсем другое дело.
Подхватив специальное тренировочное копье без наконечника и щит, я вышел в круг.
Владик уже был там злобно сверля меня глазами из под козырька шлема.
«Думает, что хотя бы так превзойдёт меня. А ведь смешно получилось, мы же буквально поменялись жизнями. Теперь я мажор, которому всё само падает в руки, а он просто пацанчик с района, которому приходится рвать жопу, что бы просто достойно жить».
Усмехнувшись своим мыслям опустил забрало и сделал шаг вперёд.
Владик подобрался и вдруг рванул вперёд нанеся мне в лицо быстрый укол. Вообще-то в спаррингах были запрещены удары в лицо, так как большинство шлемов у ратников не имели забрал. Дернув щитом вверх, кромкой отбил удар, в свою очередь нанеся молниеносный удар во внутреннюю сторону опорной ноги. Набедрениками Владик пренебрегал, как в прочем и большая часть ратников. Выругавшись мой оппонент отскочил и стал заметно прихрамывать.
«Какому-то он медленный и неуклюжий, тот же Дима, по сравнению с ним двигается словно балерина».
У меня не было какой-то ненависти к Владику, я опустив щит предложил ему закончить спарринг.
Злая улыбка исказила рот моего институтского врага в оскал. Копье бывшего мажора мелькнуло серой тенью устремляясь к моему лицу.
«Всё такой же предсказуемый».
Усмехнулся я резко отклоняясь вправо и в длинном выпаде ткнув копьём в пах Владика.
— Разошлись!
Запоздало выкрикнул десятник следящий за спарингами. Я поднял копье «наконечником» в верх и отошел от скулящего от боли Владика, что валялся на песке свернувшись клубочком.
— Как был козлом, так им и остался.
Обернувшись на комментарий,
