Война, торговля и пиратство… (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович

Война, торговля и пиратство…

Глава 1

«Как раб на галерах»

«Последний бой, он трудный самый!» — пел я с самого детства. Не уверен, что этот бой — вообще последний, больно уж часто здесь воюют. Но в этой кампании — точно. Мы зачистили уже все оговоренные между двумя царями земли, осталось только Медвежье ущелье, хотя правильнее было бы назвать его «медвежьим углом». Небольшая долина, в которую без альпинистского снаряжения попасть можно только через узкое «бутылочное горлышко» ущелья. Обитатели его на переговоры не шли, вот наши и оставили их «на закуску».

Моя идея оставить их сидеть в осаде была руководством рода отвергнута. «Ты пойми, Руса, — говорили они мне. — Там же и вода есть, и трава для скота, и рыба в озере, и земля плодородная. Они там годами могут сидеть!»

Дальше я уже и сам понял, даром, что коренной горожанин и пришелец из XXI века. Нравы тут простые, все союзники обещанное им потребуют выдать им сразу. А значит кому окажется недодадено? Правильно, нам, роду Еркатов. А это уже не поймут рядовые члены рода. Как же так? Мы самые тяготы несли, мы — финансировали этот поход, именно наш Руса «громовые палки» сделал, которые все крепости ломали… И после этого нам же и недодадут? Нет уж, не поймёт Род такого решения вождей.

Вот и получается, что иного выбора нет, как идти на штурм. К моему счастью, большую часть ущелья прошли без меня. Берегут родичи мою ценную голову и прочие части тела. Но уже под конец мы наткнулись на… Чёрт, это даже башней не назвать. Обычная каменная стена, перегораживающая ущелье, с неширокими воротами в ней.

А это — уже моя работа. Надеть доспех, под прикрытием группы щитоносцев дойти до ворот, заложить взрывчатку и подорвать. Всё привычно, вот только я каждый раз трясусь от страха. Стрелы и камни в нас летят отнюдь не учебные. И из прикрывавших меня воинов одного уже убили и двоих ранили.

Ну что, всё готово? Ёжась от холода, снимаю теплый тулуп, натягиваю рюкзак и сиплым голосом командую:

— Начали!

И вдруг ловлю себя на том, что пригибаюсь слишком низко, стараясь укрыться не столько от стрел, сколько от пронизывающего ветра. А это плохо — в такой позе скорость ниже, есть риск отстать от щитоносцев, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Осажденные нашпигуют стрелами так быстро, что «мама» не успею сказать. Да к тому же при сильном наклоне рюкзак начинает сползать на шею. А при попытке вернуть его назад, на спине не задерживается и сползает на задницу.

С трудом, но заставляю себя слегка приподняться, и ветер тут же радостно начинает терзать лицо и шею. Ну что за идиотизм — воевать в декабре⁈

Когда до ворот остаётся всего шагов тридцать, снова ловлю себя на том, что слишком сильно согнулся, а рюкзак сполз на «пятую точку». Что, опять⁈ Но не успел я начать распрямляться, как сзади что-то звонко щёлкнуло, меня сильно толкнуло пониже спины, и я полетел вперёд, как птичка.

— Нет, вперёд! — упрямо повторил я. — Нельзя нам отступать, ранен я. И второй раз этот путь не осилю!

Ранен был не только я, но и ещё двое бойцов. И это нам ещё сильно повезло. Насколько нам удалось реконструировать события, колхи приготовили нам ловушку. Кто-то из идущих впереди задел бечевку, скрытую снегом, и освободил стопор. После чего сзади, на уровне бедра хлестнула гибкая плеть, утыканная деревянными колышками. Если бы не сползший рюкзак, меня бы нанизало, как кусок мяса на шампур, а так основной удар приняли шашки пироксилина. Одну пробило насквозь, ещё одна сломалась, остальные уцелели. И самый кончик кола нанёс мне довольно обидную рану пониже спины.

Этим наши беды не ограничились. От толчка я полетел вперёд и сбил пару щитоносцев, а колхи, которые были к этому готовы, тут же устроили ураганный обстрел и, как я уже упоминал, ранили ещё двоих.

— Ты точно дойдёшь? — уточнил у меня командир группы. Похоже, в своих он не сомневался ни капли.

— Доползу, если что! — упрямо прохрипел я.

И мы пошли. Наверное, это были самые трудные три десятка шагов за всю мою здешнюю жизнь. А скорее, что и за обе.

— Занялось, отходим!

Не успел я договорить, как один из подстреленных начал заваливаться. Ну, уж нет! Бросив рюкзак, я подскочил и подставил спину, взвалив его на себя, как мешок.

— Что стоите, прикрывайте и пошли!

В этот раз стена не изгибалась, но отходить всё равно решили вдоль неё, несмотря на то, что противнику было крайне удобно кидать в нас всё, что заблагорассудится. Поэтому шнур я сделал всего на треть обычной длины. Громыхнуло уже на восьмой секунде, и почти сразу неподалеку раздались воинственные кличи идущих в атаку сородичей. Обстрел со стены переместился на них.

Ф-фух! Теперь можно и упасть!

Жизнь полна несправедливостей! Вот казалось бы — я был на самом острие атаки, именно благодаря моей взрывчатке мы с низкими потерями и в короткие сроки получили новые земли и укрепили безопасность рода. Но в результате все подшучивают над моим «неприличным ранением». Для тупых объясняю: неприличным оно считается не потому, что часть тела такая, а просто потому, что «со спины». Считается, что такие раны наносят только трусам, бегущим с поля боя. Поэтому добродушное подшучивание — это максимум, на что может рассчитывать герой. И то, если окружающим достоверно известно, что это не он бежал, а враг подкрался сзади.

Или взять решение о подкупе «верхушки». Да, это сильно помогло с сохранностью взятых нами укреплений, да и жизни сэкономило. Поэтому со мной не спорили. Но теперь упрекают в «транжирстве». И намекают, что «неплохо бы как-то наверстать». Нет, это нормально, спрашиваю я у вас? Что? Нормально? Ну да, если в том смысле, что «так оно обычно и бывает», то вы правы. Но обидно же!

Вот и сейчас мне предстоит «воспитательная беседа» с «родственниками» моей Софьи. И всем наплевать на то, что Арцаты её пока что формально не удочерили. Сын главы их рода приехал знакомиться с моей девушкой. Вообще-то, согласно обычаю, это её надо было везти в Армавир, но… Теперь уже никто не станет сомневаться, что девушка беременна, четвёртый месяц, как-никак. Животик проявился достаточно заметно, периодически случается тошнота и прочие прелести. Поэтому обычай скорректировали.

— И что ж вы до свадьбы-то не утерпели? — выговаривала мне Агавник, как «уже почти сестра» Софии.

Я покаянно кивал и левой рукой перебирал чётки, стараясь абстрагироваться от абсурдности происходящего. Ритуалы, связанные с браком, даже в XXI веке подвержены ритуалу. Все эти «у вас товар, у нас купец», обычай выпить бокал шампанского из туфельки невесты или её похищение и торг за выкуп — это что, лучше что ли? Или логичнее?

Так и тут. Арцаты — уважаемый род. И дочь их главы по определению не могла быть ни рабыней, ни наложницей. И уж тем более — гетерой, у которой только боги ведают, сколько мужчин перебывало до меня.

— За нетерпение твоё поучу тебя по-отцовски! — вторил ей Норайр, «почти что брат» моей девочки. — Подставляй спину!

Осторожно, стараясь не побеспокоить раненную правую половинку афедрона, наклоняюсь вперёд и получаю три ритуальных удара ремнем по спине. Кисть левой руки при этом продолжает равномерно перебирать чётки.

— Ждём вас в середине одиннадцатого месяца в Эребуни! — продолжает он.

А вот это — вообще вершина дипломатического искусства. Мои эребунские родичи, а точнее — Исаак и Арам — кучу копий сломали, обсуждая порядок действий. С одной стороны, дороги здесь и сейчас зимой такие, что лишний раз гонять по ним молодую женщину в положении не стоит. С другой — свадьба с Софией должна произойти в доме жениха. А с третьей — негоже, чтобы глава Серебряных[1] приезжал к нам для удочерения. И рожать она, понятное дело, должна уже в браке.