Режиссёр из 45г - Сим Симович

Лицо Анны Фёдоровны смягчилось:

— Сироточка... Бедная девочка. — Она помолчала, потом решительно кивнула: — Приведи её к нам. В гости. Познакомь с матерью. Пусть посмотрит, что у тебя семья есть, дом есть. Что она не одна будет.

Володя почувствовал, как к горлу подступил комок. Вот она, эта простая материнская мудрость и доброта.

— Приведу, мам. Обязательно приведу.

— И приведи скоро, — Анна Фёдоровна встала, залила чай в чашки. — Не тяни. Девушка хорошая, видно сразу, раз ты так светишься. Значит, и мне понравится.

Она поставила перед Володей чашку с чаем — крепким, ароматным. Достала банку с мёдом, зачерпнула ложкой густой, тёмный мёд, положила в чай. Мёд медленно растворялся, окрашивая чай в золотистый цвет.

— Пей, — велела мать. — С мёдом чай полезный. От усталости помогает.

Володя отпил. Чай был горячим, сладким, с лёгким медовым привкусом. Тепло разлилось по телу. Он допил драники, отодвинул тарелку, обхватил чашку руками.

— Мам, — сказал он тихо, — спасибо тебе.

— За что, сынок? — Анна Фёдоровна удивилась.

— За всё. За то, что ждала. За то, что... — он не знал, как выразить словами, — за то, что ты у меня есть.

Мать смутилась, отмахнулась:

— Ох, Володя, что ты такое говоришь... Я ж мать твоя. Кому ждать, как не мне?

Она встала, подошла к нему, положила руку на голову, погладила:

— Война тебя изменила, сынок. Ты стал... другой какой-то. Серьёзнее. Глубже. Раньше ты был мальчишка — голова в облаках, стихи всё писал, мечтал. А теперь... мужчина вернулся. С фронта, из огня. И я благодарю Бога каждый день, что ты живой, что вернулся.

Володя почувствовал, как в глазах защипало. Он поднялся, обнял мать. Она была маленькая, худенькая, пахла мылом и борщом. Прижалась к нему, и он почувствовал, как она дрожит.

— Я так боялась, Володенька, — прошептала она срывающимся голосом. — Четыре года боялась каждый день. Каждый раз, когда почтальон приходил, сердце останавливалось. Вдруг похоронка... Но молилась, молилась каждый божий день. И Господь услышал. Вернул мне сына.

— Я здесь, мам, — Володя гладил её по спине. — Я с тобой. И никуда не денусь.

Они стояли так, обнявшись на тесной кухне коммуналки. Где-то капал кран, за окном проехала машина, в коридоре послышались шаги — кто-то из соседей шёл в уборную. Обычная жизнь.

Но для Володи это был момент абсолютного счастья. Впервые в жизни — и в той, прошлой, и в этой — у него была мать. Настоящая, любящая, заботливая мать.

Анна Фёдоровна отстранилась, вытерла глаза платком:

— Ой, что это я... Разнюнилась тут. — Она шмыгнула носом, улыбнулась. — Давай-ка лучше чай допивай, а то остынет.

Они сели обратно за стол. Анна Фёдоровна отпила из своей чашки:

— Так расскажи мне про работу. Как там у тебя на студии? Фильм снимать будешь?

Володя рассказывал — про «Майский вальс», про актёров, про команду, про то, как сегодня подбирали костюмы. Анна Фёдоровна слушала внимательно, кивая:

— Вот и хорошо. Дело по душе нашёл. Это главное в жизни — делать то, что любишь. Твой отец, царствие ему небесное, всегда говорил: если работа в радость, то и жизнь в радость.

— Мудрый был человек, — Володя допил чай.

— Мудрый, — Анна Фёдоровна вздохнула. — Жалко, рано ушёл. Ты его