Воин-Врач VII - Олег Дмитриев
— А дом кто стеречь остался? — нахмурился Всеслав.
Думать о том, что Полоцк, а в нём Дарёна, Рогволд и Юрка, хоть миг были без присмотра не хотелось совершенно. И это было заметно и чувствовалось.
— От кого, Слав? — удивился Гнат. — Кроме новгородцев ни одной заразы ни слова, ни мысли поперёк тебя не имеет! Да и там уже спокойно вполне, что на Ильмень-озере, что на Ладоге. А тут мои ещё оставались, Ставровых по окрУге несчитано, никому лихому не подойти. А коли и подошёл бы? Сам же видел: стены и башни во все стороны скалятся баллистами, да там к ним брёвнышки непростые, не те, какими мы в Кентербери бросались. Прилетит полешко такое — и всё, никого целого на дюжину саженей во все стороны. И народ тутошний непрост, сам знаешь. Случись что, каждый бы вилы-косы взял.
— Ладно, успокоил. Так чего там Глебка устроил ромеям? — спросил великий князь.
— А это вот тут у меня, сейчас, погОдь-ка, — зарылся снова в записи воевода. — Во! Гляди!
Глеб вышел из Полоцка чуть ли не на следующий день после того, как проводил город волчьим воем великого князя в западный поход. Войска шли ходко, иногда даже ночами, когда луна позволяла, освещая путь, помогая факелам и большим масляным лампам с круглыми стёклами, что горели над повозками. Они здорово пугали поначалу местных, решавших, что из Пекла вырвался Змей и пополз по русским землям к югу. Но опасение проходило, едва узнавали, что это княжич Полоцкий к родне в гости собрался. Угощали, помогали, давали коней и советовали лучшие пути-дорожки. Иногда и вправду оказывавшиеся лучшими, и походники выбирали их, отступая от Ставрова маршрута.
Перебравшись через Карпаты, дошли до Тисы-реки, где уже дожидались лодьи, подготовленные Шоломоном-Сашей. Тиса донесла до Дуная, там по одному из притоков поднялись, докуда смогли. И вышли к Диррахию, где уже ожидали гостей делегаты от Югославии: Петар Крешимир, Михайло Воиславлевич и Георгий Войтех. С войсками, разумеется. Пожалуй, приди охота — этими силами вполне можно было бы подвинуть южную границу союза ещё южнее. Но Глеб на провокационные и азартные подначки болгар и сербов не поддался, следуя собственному плану.
— Вот тут. Вот на этом месте повесим, — задумчиво проговорил княжич, остановившись меж зубцов высокой крепостной стены.
— Чего повесим? — уточнил Войтех. Он от Чародеева сына ни на шаг не отходил.
— Кого. Среди посольства будет один, что лаяться начнёт, гадости говорить. Вот его. Вот тут. За ногу. Лучше за левую, — не убирая задумчивости с лица, пояснил Глеб.
— А который из них? — поражённо переспросил болгарский олигарх. Явно обеспокоенный тревожным пророчеством дорогого гостя.
— Я кивну, — успокоил его княжич. — Вавила, надо передвинуть будет камнемёты, вон тот и этот вот. Пусть стрельнут по разу. Чтоб заряды точно во-о-он в ту ложбинку попали.
Жданов громила, на которого с опаской и уважением смотрели все воины союзников, всегда был при нём. И молча кивнул. Он вообще редко говорил, от низкого гула его голоса, случалось, стены дрожали. Даже каменные.
— А это на что? — спросил болгарин.
— Когда ромейские конники ломанутся снимать этого, что будет отсюда верещать, за ногу подвешенный, от лесочков вон тех, поскачут этим путём, — пояснил Глеб, щурясь против Солнца.
— Нападут? — напрягся Георгий.
— Неа. Не успеют. Сгорят, — легко ответил княжич.
— Как? — ахнул олигарх, чуя, что в семье Чародеевой ухо востро нужно было держать с каждым, не только со Всеславом.
— Дотла, — пожал плечами Глеб. И пошёл договариваться с Николо Контарини о сроках и порядке передачи выкупа за тех русов, кто не дожил до этого дня. Когда власть, воля и слово княжье дотянулись до этих земель и воцарились на них. Венецианский купец дожидался княжича терпеливо и спокойно. Про то, как в одночасье сгорели корабли и дом Скупого Винни, он уже знал.
— А на море что было? — спросил Всеслав воеводу, откладывая очередной лист.
— Буря, Слав. Жуть кошмарная. Чудища лютые полезли из пучины! И как давай топить кораблики! — вытаращил глаза Рысь. Но, увидев знакомый жест, экспрессию сбавил. — Ромеи дождались, пока все наши лодьи из устья Дуная выберутся и выстроятся в походный порядок в сторону Днепра. Загудели трубы, застучали их бубны здоровые, и посыпали из ближних дунайских рукавов эти, как их… Дромоны!
Он заглянул в берестяной листок, освежая в памяти незнакомое название. Или сделал вид.
— Полсотни корыт, каждое с общинный дом на Арконе. Народищу тьма. Некоторые дымили даже, будто им в паруса черти да драконы дули! Ну и давай окружать наших.
— А наши чего? — заинтересованно спросил Чародей.
— Наши в круг встали, как ромашка, как на учениях. Да разом и ахнули по тем дромонам бочонками с громовиком, — пожал плечами Рысь.
— Удачно отстрелялись?
— Не то слово. Оказалось, что дымились те ромейские лодки потому, что на них котлы курились с «греческим огнём». А он, как выяснилось, с громовиком вместе страшные вещи творить может. Надо нам тоже было так придумать в Кентербери, чтоб разом и тем, и другим швыряться, а не по очереди, — с досадой потёр шею Гнат.
— Да кто ж знал-то тогда, — вздохнул Всеслав.
— Это да. Но теперь знаем. Когда малый бочонок громовика в котёл с их бесовскми варевом попадает — на перестрел вокруг всё вспыхивает, больше даже. Вода, говорят, горела. Те, кто кожаными вёдрами пробовал на соседних дромонах долетевшие горящие капли тушить, только хуже делал — сильнее вспыхивало.
— И чего, впрямь всех до единого острогАми? — уточнил великий князь.
— Вот ещё, валандаться там с ними, — отмахнулся Рысь. — Выловили десятка два-три, чтоб поговорить душевно, узнать, кто такой умный там у них догадался на сына твоего охоту устроить… Рыбалку, то есть. А остальные там так и купались, когда лодьи наши ушли. До берега-то, говорят, сотни три саженей было. Может, и доплыл кто даже.
— И чего наговорили душевно?
— А вот тут странное дело, Слав, — стал серьёзным воевода. Подобрался и Чародей.
— Собирали корабли, гребцов и воинов не ромеи. Напасть на наших велели два известных тамошних полководца. Старшие над отрядами норманнов на службе у Романа Диогена.
Глава 5
Готовность номер один
Эта новость удивила. Нет, то, что в войсках Византии служили все, кому
