Вещий Андрей. На грани - Эд Качалов

Странная штука. Император есть, а на месте сознания, мыслей – ничего нет.

Ну да ладно, мы здесь не затем, чтобы взламывать защиту главного мыслительного органа государства. Мне надо было продемонстрировать Ивану Алексеевичу работу Дара.

Вся процедура заняла у меня пару минут, и я готов был говорить.

- Понимаете, Ваше Величество, все не так просто. Я не могу назвать вам точную дату вашей смерти, могу сообщить лишь некоторые косвенные сведения, которые непосредственно связаны с вами. На основании можно будет сделать выводы.

- Давайте сообщайте уже, Андрей Борисович.

- Но прежде я должен вас предупредить, Ваше Величество, что само знание вами вашего будущего может его изменить. Надеюсь, это вы понимаете, Ваше Величество?

- Да, это понятно. Я слушаю вас, внимательно.

- Ваше величество, у вас же есть дочери?

- Да, Катя, Анна и Прасковья.

- Можно попросить Ваше Величество принести их портреты сюда.

Император позвонил в колокольчик, вошел секретарь и получил соответствующую команду. Когда секретарь выходил, я заметил в предбаннике или, как тут говорят сенях, Ромодановского. Он стоял и, сдвинув брови, пристально смотрел на меня.

Когда принесли портреты, я внимательно вгляделся и указал на один из них.

- Ваше Величество, это ваша средняя дочь Анна? Анна Иоанновна?

- Да, она по настоянию моего брата, Петра Алексеевича стала герцогиней Курляндской?

- Вот именно!

Дальше я сообщал Ивану Алексеевичу, одну только правду. Я сказал, что в одном из моих ведений, он уже лет двадцать как мертв и умер от болезни мозга.

Услышав эти слова, Иван Пятый дернулся как от пощечины и схватился за голову. Простояв так минуту, он поднял на меня холодный взгляд и спросил:

- Кто рассказал?

- О чем? – сделав вид, что не понял, спросил я царя.

- О болезни?

- Никто не рассказывал! Да и кто мог рассказать? Я с такого уровня людьми не общаюсь.

- Уровня? – не понял царь.

- Ну с теми, кто мог знать об этой болезни, - чертыхнувшись про себя, пояснил я. Опять за языком не слежу и пугаю местную публику словечками из двадцать первого века.

- Да, это вряд ли, - соглашаясь, но в то же время словно сомневаясь, произнес царь. – Но проверим. Рассказывай дальше.

Дальше, я рассказал, что видел Анну Иоанновну на троне. Только она выглядела старше, чем на портрете, - там ей было лет под сорок.

- Сейчас ей двадцать пять. Значит, лет десять – пятнадцать у меня еще есть, - пробормотал царь себе под нос. С радостью или печалью, я не понял.

Но я не стал уточнять, что в моем мире между Анной Иоанновной и Петром Великим, умершим у нас в 1725 году, было как минимум два императора. Точнее, император Петр Второй, сын Петра Первого, и императрица Екатерина Первая, его жена. Здесь они, судя по всему, на трон уже не взойдут.

- Что-нибудь еще можешь сообщить? – спросил царь.

Я с полминуты подумал и сообщил:

- Еще Ваше Величество видел, как вокруг вашей дочери, когда она была на троне, увивался какой-то остзейский немец. Уж больно он лихо распоряжался именем Анны Иоанновны.

- Кто такой, понял?

- Слышал, что придворные называли его герцог Эрнст Иоганн Бирон, ночным императором, а еще говорили, что он наполовину орк.

Про орка я, конечно, сочинил для надежности. Чтоб уж если нашли, то закопали с гарантией. Уж больно много нехорошего сделал Бирон для России.

- Чтобы моя дочь да с орком?! Да как ты смеешь плести такое! Акснись! – сузив глаза, едва слышно прошептал царь.

- Ваше Величество! Я предупреждал, что это может быть вообще картина не из нашего мира. Я всего лишь как тот акын, что вижу, то пою! – поднял я руки в примирительном жесте.

- Хорошо, что еще скажешь? – почти успокоился царь.

Было у меня, что еще сказать царю, но я приберег это на потом. Нельзя все козыри выкладывать сразу. Человек, рассказавший все, что знает, -, перестает быть нужным.

Вместо этого я решил рассказать о другом:

- Ваше Величество, да, я еще кое-что видел, но гораздо ближе по времени.

- Рассказывай!

Для начала я, как мог, проще, донес до монаршего мозга концепцию точек бифуркации. То есть таких узловых точек во времени, где события могут развиваться по разным сценариям. Попытался рассказать, что именно этими разными сценариями и различаются миры. В одном царь умер от болезни, в другом вылечился.

Услышав пример про болезнь царя, Его Величество поморщился и очень убедительно заверил меня, что он идею понял.

Это меня обрадовало, так, именно прикрываясь этой идеей, я собирался слить полученную накануне информацию. Иначе скажут, что я замешан в заговоре, и отправят на допрос с пристрастием, чтобы узнать, откуда у меня такие сведения.

- Ваше Величество, когда я использовал Дар, чтобы ответить на ваш вопрос, я мельком видел некоторые события, которые происходят в ближайшем будущем. Что за события, понять не удалось. Ясно только, что очень трагичные и они непосредственно касаются вас, Ваше Величество.

- Ну же говори когда и где?

- Здесь, в Петергофе, сегодня на приеме. Что конкретно не знаю. В одних случаях это взрыв, в других — стрельба или отравление. Но везде переполох, и в центре него вы. Иногда живой, а иногда не очень.

Произнеся это, я облегченно выдохнул. Дело сделано, я предупредил. Зато царь напрягся:

- Брата моего Петра Алексеевича два года назад извели, теперь меня хотят! Не бывать этому! Князя-кесаря сюда! – зычно проорал царь

Князь-кесарь Иван Федорович Ромодановский влетел в Голубую приемную через секунду. Причем влетел со взведенным пистолетом и в сопровождении чуть ли не отделения гвардейцев.

Увидев это, Иван Алексеевич поморщился и царственно махнул рукой:

- Иван Федорович, я тебя одного звал. Остальные все вон.

После того как мы остались в приемной втроем,, царь продолжил:

- Мне тут сказку, Иван Федорович, рассказали, будто сегодня на моем приеме может быть учинено злодейство. Что можешь сказать на это.

Иван Федорович замешкался, закатил свои выпуклые глаза и, шевеля губами, стал что-то обдумывать. Спустя секунд десять он посмотрел на царя и спросил:

- Ваше Величество, милостивый государь, прежде чем я отвечу, позволь, я удалю этого Ермолича. Лишние уши в таком деле нам ни к чему.

- Так,