Проклятый Лекарь. Том 5 - Виктор Молотов
Рудаков побагровел. Было видно, что он еле сдерживается.
— Ну что ж, — он откашлялся, пытаясь взять себя в руки. — Начинаем нашу планёрку.
— Да, приступайте, — хищно улыбнулся я. — Я послушаю.
Глава 6
Рудаков глубоко вдохнул, явно мысленно считая до десяти, потом начал совещание:
— Итак, начнём с разбора вчерашних косяков. А их было немало! Костик!
Молодой ординатор вздрогнул:
— Да, Фёдор Андреевич?
— Почему история болезни Петрова не была вовремя заполнена? Пациент поступил ещё позавчера, а эпикриз до сих пор не готов!
— Я… я заполнил, просто ещё не успел внести в компьютер…
— Никаких «просто»! — Рудаков стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнули стаканы. — Это непрофессионализм! Вы врач или студент-первокурсник? Если не способны вести элементарную документацию, может, вам стоит сменить профессию? Дворником устроиться, например? Там документов не требуется!
Костик покраснел как рак, опустил голову.
Унижение как метод управления. Классика слабых руководителей. Не можешь заслужить уважение — внушай страх. Только вот страх — плохой мотиватор. Рано или поздно он превращается в ненависть.
— Соколова! — Рудаков переключился на следующую жертву.
— Да? — Варвара подняла подбородок, готовая к бою.
— Ваш пациент в десятой палате жаловался на боли. Почему анальгетики были введены с опозданием на час? ЧАС, Соколова! Человек час мучился из-за вашей халатности!
— Потому что я консультировала экстренного больного в приёмном покое! У него был острый коронарный синдром — предынфарктное состояние, нужна была срочная помощь!
— Плевать мне на ваши оправдания! — заорал Рудаков. — У вас есть плановые пациенты! Они — ваш приоритет! Если не можете справляться с несколькими больными одновременно, идите в сельскую амбулаторию! Там один пациент в день, как раз для ваших куцых способностей!
Варвара сжала кулаки под столом. Я видел, как побелели костяшки пальцев.
Она была готова взорваться. Ещё немного, и полетят тарелки. Или скальпели.
— Доктор Мельников! — Рудаков нашёл новую мишень.
Мельников — пожилой врач с сорокалетним стажем — устало поднял голову:
— Слушаю, Фёдор Андреевич.
— Ваш почерк в назначениях — это позор! Медсёстры не могут разобрать, что вы написали! Вчера чуть не ввели вместо преднизолона прозерин. Это могло убить пациента!
— Фёдор Андреевич, мне шестьдесят восемь лет, руки дрожат, артрит…
— Тогда на пенсию! — рявкнул Рудаков. — Нечего занимать место, если не можете выполнять простейшие функции! Молодым дорогу надо давать!
Он только что оскорбил заслуженного врача, который спас тысячи жизней. Мельников работал ещё при царе-горохе, получил орден за работу во время эпидемии холеры. А этот выскочка смеет его унижать?
— Глафира Степановна! — Рудаков добрался до старшей медсестры.
Пожилая женщина вздрогнула:
— Да, Фёдор Андреевич?
— Почему перевязочный материал не был вовремя заказан? Мы вчера делали перевязки старыми бинтами! СТАРЫМИ! Это антисанитария! Нарушение всех протоколов!
— Но я же подавала заявку неделю назад! Вот копия! — она достала бумагу. — Снабжение задержало поставку!
— Значит, плохо контролировали! Нужно было звонить, требовать, ехать на склад! Из-за вашей халатности мы подвергали пациентов риску инфекции! Если не справляетесь — тоже уступите место молодым!
Глафира Степановна всхлипнула. По её щеке покатилась слеза.
Довёл до слёз женщину, которая старше его матери. Это уже за гранью. Хватит.
Во время этого спектакля унижения я чувствовал, как во мне поднимается холодная ярость. Не горячая эмоциональная злость, а ледяное презрение к этому ничтожеству в дорогом костюме.
Мелкий человек получил власть и теперь топчет всех, кто не может дать отпор.
Классический комплекс неполноценности. Наверняка в детстве его били, вот он и отыгрывается на подчинённых.
Рудаков тем временем уже открыл рот, чтобы наброситься на следующую жертву — молоденькую медсестру Катю, которая сжалась в комок на краю стола.
— Так, СТОП! — я произнёс это громко и чётко, вкладывая в голос всю силу некромантского авторитета. — ПРЕКРАТИ!
Эффект был как от взрыва. Мгновенная, звенящая тишина. Все головы повернулись ко мне. Даже муха, которая кружила над столом, замерла в воздухе.
Рудаков застыл с открытым ртом, из которого так и не вылетело очередное оскорбление.
Я встал. Медленно и величественно. Опёрся руками о стол и посмотрел Рудакову прямо в глаза. В моём взгляде был весь холод некромантских глубин, вся власть над жизнью и смертью, которую я познал.
— Фёдор Андреевич, — произнёс я тихо, но так, что услышали все. — Вы сейчас же прекратите этот балаган. Немедленно.
— Как вы смеете… — сдавленно начал он.
— МОЛЧАТЬ! — я повысил голос, и окна задребезжали. — Вы превратили утреннюю планерку в сеанс публичных унижений! Это не управление, это садизм!
— Я заместитель главврача! Я имею право…
— Вы имеете право руководить, а не унижать! Вы имеете право учить, а не оскорблять! Вы имеете право требовать профессионализма, а не топтать человеческое достоинство!
Я обвёл взглядом притихших коллег и продолжил:
— Посмотрите на них! Это врачи и медсёстры с многолетним стажем! Люди, которые спасают жизни! А вы обращаетесь с ними как с рабами!
— Я требую дисциплины!
— Нет, вы требуете подчинения! Это разные вещи! Дисциплина строится на уважении, а вы строите её на страхе!
Рудаков побагровел. Казалось, ещё секунда — и у него случится инсульт.
— Вы… вы зарываетесь, Пирогов. Граф Бестужев узнает! Я ему позвоню!
— Звоните, — я усмехнулся. — Расскажите ему, что не справляетесь с управлением отделения и терроризируете подчинённых. Уверен, ему будет интересно узнать, что из-за вас лучшие врачи хотят уволиться.
— Откуда вы…
— Я много чего знаю, Фёдор Андреевич. Например, знаю, что три медсестры подали заявления об увольнении за последнюю неделю. Знаю, что текучка кадров выросла после вашего назначения. Знаю, что пациенты жалуются на нервозность персонала.
Я сделал паузу для эффекта:
— И знаю, что граф Бестужев очень недоволен атмосферой в отделении. Его дочь вчера была здесь и видела ваши методы. Как думаете, что она расскажет отцу?
При упоминании графа Рудаков побледнел.
— А теперь, — я выпрямился, — у меня есть предложение. Либо вы меняете методы управления и начинаете уважать коллег. Либо я найду способы с вами справиться. Выбор за вами.
В этот момент дверь ординаторской открылась.
На пороге стоял главврач Сомов
