Кулачник 3 (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— Слушай, пацаны, — заговорил он, вернувшись обратно. — Расклад таков — сначала взвешиваемся официально, под протокол. Комиссия, все дела. А потом время на отдых и будет медийное взвешивание, чисто для красивой картинки и съемок. Так что часа четыре, как минимум, нам здесь придется поторчать,

Я понимал зачем делается такое разделение.

Зритель не очень хочет видеть наши лица после того, как мы сутки без воды просидели. Взвесимся, очухаемся более менее и тогда уже повторим все формально и на камеру.

— Щас тогда пять минуток, администратор оформит карточки пацанам, которые раньше пришли и займется нами, — пояснил план действий Игнат.

Я, пока ждал, осмотрел пацанов на креслах. Сам садиться не хотел, сил было настолько мало, что не уверен, что встану обратно без помощи.

Большинство пацанов выглядели так, словно прошли серьезную болезнь. У всех бледные лица, потухшие взгляды… по хорошему надо было со всеми поздороваться, но я ограничился просто кивком и вялым взглядом руки. Все понимали, зачем мы здесь, и лишних слов никто не говорил.

— Я! — откликнулся я, когда администратор назвала мою и Шамы фамилии.

За стойкой ресепшена сидела девушка-администратор с идеально ровной осанкой и дежурной улыбкой на лице.

— Добрый день, — произнесла администратор, когда я подошел и оперся о стойку. — Вы же у нас на спортивный медицинский осмотр?

— Да, — ответил я первым. — Александр.

— И Шамиль, — спокойно добавил Шама.

Девушка быстро проверила что-то на компьютере. Кивнула и выдала каждому из нас врачебно-контрольную карту.

— Вот, вам необходимо пройти обследование по форме 062/у. Заполните, пожалуйста, личные данные Затем ожидайте своей очереди, вас будут приглашать к специалистам, — пояснила администратор медовым голоском.

Я взял карту и отошел к столику, где лежали ручки. У него уже стоял паренек не больше двадцати. Он нервно переминался с ноги на ногу. Перекладывал из руки в руку бумажку с направлением. Волнение парня буквально ощущалось физически.

Я спокойно подошел к столику, взял ручку и покосился на взволнованного паренька.

— Переживаешь?

Он как-то неловко почесал затылок.

— Да че-то стремно, ага. Первый бой по профикам все-таки, — поделился он. — Какие-то анализы сдавать… вдруг че найдут и не допустят прикинь?

— А есть что искать? — уточнил я, начав заполнять свою карточку.

— Не, ну хрен его знает. Вон в боксе или мма запрещенка на ровном месте всплывает. Помнишь, как Канело Альварес на кленбутероле попался? Ну когда перед реваншем с Головкиным? Чи мясо какое-то сожрал, чи еще что… а потом докажи, что запрещенка к тебе попала случайным образом!

О радостях допингов и прочих тестирований я естественно помнил. Если память не изменяет в 1995 году Франсуа Боту уличили в приеме стероидов. Но никакой реальной организации особо не было. В мое время химичили все… ну почти. Приходилось и с бодуна драться, и под сильнейшими антибиотиками.

Но сейчас ситуация явно изменилась… и «прилететь» действительно могло откуда угодно. Ты мог попасться на запрещенке, даже не будучи в курсе, что ты ее употреблял. Потому опасения паренька были понятны…

— Все нормально будет, — заверил его я.

— Да не знаю, просто нервяк какой-то…

— Пройдешь, — спокойно повторил я. — Ты карту заполнил?

— Ага.

— Ну полный вперед.

Боец пошел с картой к кабинету терапевта, с которого начиналась и заканчивалась медицинская комиссия.

Шама, послушавший наш короткий разговор, покосился на меня.

— Добрый ты человек, Санек, прямо наставник молодежи какой-то.

— Кто-то же должен, — спокойно ответил я.

— Угу, только в кулачке никаких допингов-шмопингов нет, а то всех бы на хрен дисквалифицировали! Просто пацан еще походу не знает куда попал!

Закончив заполнять карту, я отнес ее в кабинет терапевта и оставил на специальной тумбочке на входе. Минут через десять строгий женский голос произнес мою фамилию.

Я поднялся, слегка размял затекшие от ожидания плечи и в кабинет, прикрыв за собой дверь. Кабинет был просторный, чистый, с большим светлым столом, за которым сидела женщина лет пятидесяти в идеально белом халате. На носу у нее были аккуратные очки в тонкой оправе. Она внимательно изучала мою карту и периодически поглядывала на экран компьютера.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — сказала она, жестом указывая на стул напротив. — Вы проходили диспансеризацию в этом году?

— Нет, — коротко ответил я.

Она что-то быстро записала, затем подняла на меня глаза поверх очков.

— Хорошо. А когда вы последний раз делали МРТ?

— Не скажу, — спокойно и честно признался я.

«Раненную» руку я специально убрал под стол, от греха подальше.

Женщина нахмурилась и внимательнее посмотрела на меня.

— В смысле «не скажете»? Не помните или принципиально?

Я слегка усмехнулся, понимая, как странно звучит мой ответ для врача в 2025 году. Однако объяснять правду было невозможно. Не скажу же я, что в мое время никаких МРТ в принципе никто не делал?

— Ну… скорее, принципиально. Я предпочитаю обходиться без медицинских процедур, — улыбнулся я.

Она на секунду застыла, пытаясь осмыслить мой ответ. Затем начала что-то записывать в карту.

— Ладно, тогда дальше. Скажите ваш точный адрес регистрации, — продолжила она. — Вы ничего не записали.

Я снова пожал плечами. Потому и не записал, что никакой регистрации в столице у меня не было.

— Мой адрес не дом и не улица, мой адрес — Советский Союз, — пошутил я. — Нет у меня регистрации в столице.

— А где есть? Вы откуда родом?

Пришлось выдумывать на ходу. Чего не знаю, того не знаю.

— Я из Ростова-на-Дону, улица Космонавтов 1, квартира 81, — заверил я.

— Ну так бы и записали, — буркнула терапевт. — Вы спортсмены люди интересные, сами карточку заполнить не можете!

Я счел за благо помолчать. В 2025 году я сталкивался с медициной впервые. А знания из 90-х прямо напоминали, что врачи, сидевшие на копеечных окладах, люди раздражительные. Так что не буду будить лихо…

— Снимайте футболку и проходите к кушетке, — распорядилась терапевт.

Я поднялся и направился к указанной ею кушетке. Снял футболку, ощущая прохладный воздух кабинета. Врач поднялась из-за стола и взяла сантиметровую ленту, деловито подойдя ко мне.

— Встаньте ровно, руки по швам, — произнесла она, расправляя измерительную ленту.

Я выпрямился, стараясь выглядеть максимально уверенно, хотя после весогонки даже просто стоять ровно было откровенно тяжело. Всё тело казалось ватным, ноги слегка дрожали от слабости, даже каждый новый вдох давался с трудом. Несмотря на то, что разум был четко сфокусирован, физическая усталость и обезвоживание равно давали о себе знать.

Терапевт аккуратно измерила объем грудной клетки, записала в карту и кивнула в сторону весов.

— Теперь встаньте сюда, взвесимся и рост заодно измерим.

Я шагнул на весы. Металлическая платформа была прохладной и неприятно холодила подошвы ног. Врач посмотрела на цифровое табло, быстро сделала пометку в карте.

— Вес ровно восемьдесят четыре килограмма, — сообщила она.

Мы померили рост и терапевт усадила меня на край кушетки. Я почувствовал легкое облегчение от того, что теперь не нужно стоять и изображать бодрость.

Терапевт, вооружившись фонендоскопом, приступила к внешнему осмотру.

— Дышите спокойно и ровно, — попросила она, приложив холодный металл фонендоскопа к моей спине.

Я сделал глубокий вдох и медленный выдох, чувствуя, как грудь слегка сдавило от обезвоживания. Врач прослушала легкие и сердце. Перешла к передней части грудной клетки, проверяя сердечный ритм.

— Сердцебиение учащенное, но это нормально при таком состоянии организма после сгонки веса, — прокомментировала она. — Сейчас снимем функциональные пробы до и после нагрузки. Измерим давление, пульс и характер сердцебиения.

Терапевт взяла тонометр, аккуратно надев манжету на мое предплечье. Манжета медленно надулась, сдавив руку, и я почувствовал, как кровь начала пульсировать под ее давлением. Прибор коротко запищал, и врач, внимательно глянув на показатели.