Тактик.2 - Тимофей Кулабухов

Резкий удар ногой в пах — старый, проверенный, но всегда эффективный приём. Наёмник согнулся пополам, издав сдавленный, булькающий стон, его лицо исказилось от боли. Нож выпал из ослабевшей руки. Я не дал ему опомниться, ещё один удар кастетом, на этот раз по протянутой руке, чтобы наверняка обезвредить.

Снова хруст, на этот раз ломающихся костей.

Третий, видя, как его подельники один за другим выбывают из строя, решил, что жизнь дороже сомнительной славы грабителя. Он развернулся и попытался дать дёру, но не тут-то было. Я не собирался оставлять неохваченных благодатью свидетелей или потенциальных мстителей. Пара быстрых шагов, и я схватил его за шиворот его грязной куртки. Короткий рывок — и его тупая башка с размаху встретилась с шершавой каменной стеной. Звук был гулкий, словно голова была пустой. А может и была. Наёмник обмяк и опал как озимые.

Вся стычка заняла не больше половины минуты. Может, даже меньше. Я стоял, переводя дыхание, которое сбилось скорее от адреналина, чем от усталости. Отряхнул руки, хотя пачкать их особо и не пришлось — кастет сделал своё дело чисто. Вокруг уже собралась небольшая толпа любопытствующих гномов. Они не вмешивались, молча наблюдая за происходящим с «человеками», но в их глазах я читал нескрываемое одобрение. Кажется, я только что повысил свой рейтинг в их глазах ещё на пару пунктов.

— Ещё вопросы? — спросил я, поворачиваясь к первому наёмнику, который всё ещё сидел у стены, держась за разбитую челюсть и что-то нечленораздельно мыча. Тот лишь испуганно замотал головой, стараясь не встречаться со мной взглядом.

Тут же, словно из-под земли, выросли два дюжих гнома-стражника в тяжёлых доспехах. Они без лишних слов сгребли незадачливых забияк (двоих полубессознательных и одного в полном нокауте) и поволокли их куда-то в тёмные глубины рынка, видимо, они что-то вроде полиция и забирают их в местную кутузку.

— Неплохо, человек, — раздался знакомый бас за моей спиной. Я обернулся. Это был Воррин. Он стоял, скрестив руки на груди, и на его бородатом лице играла довольная усмешка. — Эти болваны давно напрашивались на хорошую взбучку. Вечно они создают проблемы.

Я лишь пожал плечами.

— Я не искал драки, Воррин. Но и унижений терпеть не собираюсь. Иногда приходится напоминать о правилах хорошего тона.

Воррин понимающе хмыкнул.

— Что ж, урок вежливости ты им преподал наглядный. Думаю, надолго запомнят. А теперь пойдём, Рос. Надо лишь немного привести тебя в порядок и можно вести тебя к королю. Мне наконец-то удалось договориться насчёт аудиенции.

Глава 9

Слово короля

Тронный зал Хальдора Второго Медноборода, правителя Алатора, производил… неоднозначное впечатление.

С одной стороны, чувствовалось стремление к былому великолепию: высокие сводчатые потолки, теряющиеся где-то в полумраке, стены, некогда, видимо, богато украшенные драгоценными камнями, пол, выложенный сложной мозаикой, изображавшей сцены из гномьей истории, великие битвы, строительство подземных городов, добычу несметных сокровищ.

Но время и, похоже, затянувшаяся война всё-таки наложили свой отпечаток.

Камни в стенах потускнели, некоторые и вовсе отсутствовали, зияя пустыми глазницами. Мозаика на полу местами была выщерблена, а в углах зала, если присмотреться, можно было заметить пыль и паутину. Славное прошлое явно контрастировало с не слишком блестящим настоящим.

Сам король Хальдор Второй по прозвищу Меднобород оказался тучным, пожилым гномом. Его некогда, видимо, огненно-рыжая борода, в которой тускло поблёскивали многочисленные медные кольца (не золотые и не серебряные, а именно медные — ещё одна деталь, которая бросалась в глаза), теперь была тронута изрядной сединой, которую он, похоже, пытался неумело закрашивать.

Он восседал на массивном каменном троне, больше похожем на грубо отёсанную глыбу, чем на произведение искусства, и тяжело дышал, обмахиваясь каким-то резным веером. Вокруг трона стояли несколько советников, такие же пожилые, но более подтянутые гномы с озабоченными лицами и десяток стражников в ярко начищенных, но явно не новых доспехах.

Воррин, подойдя к подножию трона, низко поклонился и начал представлять меня. Он говорил долго и цветисто, расхваливая мои боевые навыки, тактическое мышление, упоминал о знаке «Гве-дхай-бригитт» и о той помощи, которую я оказал его клану.

Я стоял молча, с непроницаемым лицом, чувствуя на себе изучающий взгляд короля.

Хальдор слушал Воррина с явным скепсисом, время от времени прерывая его нетерпеливыми жестами. Когда Воррин закончил, король некоторое время молча разглядывал меня, словно диковинного зверя, а затем протянул своим скрипучим, старческим голосом:

— Человек… — он сделал многозначительную паузу, словно само это слово было для него чем-то из ряда вон выходящим. — И чем же ты, человек, можешь помочь моему народу? Народу гномов, который сражается в этих горах, под землей, испокон веков? Народу, который знает каждый камень, каждый туннель, каждую тень в этих бесконечных лабиринтах? Что ты можешь предложить нам, чего мы не знаем сами?

Его голос сочился усталостью и крайне плохо скрываемым пренебрежением. Я почувствовал, как внутри у меня начинает закипать мой фирменный сарказм, но сдержался. Сейчас не время и не место для острот.

— Мы, гномы, — продолжал Хальдор, не дожидаясь моего ответа и раздуваясь от собственной важности, — скоро сокрушим этих презренных орков! Это лишь временные трудности, небольшая заминка на пути к нашей вечной славе! Наш дух не сломлен, наши топоры остры, а наши сердца полны ярости!

Воррин, стоявший рядом, попытался осторожно возразить:

— Ваше величество, но война длится уже четыре года… Мы потеряли почти пять шестых наших исконных территорий, множество древних залов и богатейших шахт… Наши воины гибнут, а орки…

— Помолчи, Воррин! — грубо оборвал его король, недовольно отмахиваясь от старого друга, как от назойливой мухи. — Ты всегда был нытиком! Не смей сейчас сеять сомнения в сердцах моих подданных! Я лучше знаю, что происходит!

Он снова повернулся ко мне, и его взгляд стал ещё более снисходительным.

— Тебе, человек, сколько лет? Двадцать? Двадцать пять? — не дожидаясь ответа, он ткнул себя пальцем в грудь. — А мне — двести девять! Двести девять лет мудрости и опыта! И я всё ещё крепок, как скала!

Он грохнул кулаком о подлокотник.

— Мне не нужны советы мальчишки, который не знает ни наших обычаев, ни нашей войны, ни