Через пятнадцать долгих лет - Дмитрий Алексеев

Через год вспоминалось многое, но урывками. Зато теперь цех функционировал, хотя до нормальной работы ещё было далеко. Странно, что его цех хозяева часто ставили в пример. Артёму был удивителен такой оптимизм, однако возражать начальству не спешил в силу опыта и житейской хитрости: пусть понимают, что их интересы — это и его интересы.

Разумеется, в большом коллективе нашлись дамы, желающие захомутать супружескими узами энергичного начальника цеха, но Артём честно проинформировал коллектив, что на материке жена с тремя детьми жаждут переводов с его зарплатой. Невесты с горизонта исчезли, зато никуда не делись умудрённые собственным негативным опытом дамочки, которых хлебом ни корми, а дай приласкать трудолюбивого отца многочисленного семейства, ведущего аскетичный образ жизни. Так что, приходилось, кроме производственного графика, составлять и график посещений этих особ, чтобы не случалось досадных накладок. За год никаких скандалов между его женщинами не было, видимо, ещё и потому, что сам Артём предпочитал душевные разговоры интимным развлечениям, из-за слишком завышенной планки требований к стройности претенденток: постоянно сравнивал их с Ириной и Галиной. Также понятно, что срывы к голой физиологии иногда, кое-где, у нас порой, но всё-таки случались — природу не обманешь!

После года сумасшедшей работы, часто без выходных и по двенадцать часов, его почти силой отправили в отпуск. Артёму очень не хотелось бросать незавершённую работу, но японцы педантично соблюдали российское трудовое законодательство, поэтому в конце мая Артём получил отпускные и вылетел в Хабаровск. За этот год он уже точно решил, в какое время и место отправится. Однако, в первую очередь требовалось отыскать Серафима Ивановича и постараться уговорить его ещё на одну авантюру.

Найти своего соратника оказалось непростой задачей. Если нанайское село Яока Артём нашёл и без провожатых, там узнал, что его знакомый ушёл в тайгу на охоту ещё неделю назад и когда вернётся — не сообщил. Время для подготовки было, но транжирить его не стоило: потом предстояла длительная реабилитация, а возвращаться в цех с опухшей рожей и глазами-щёлочками станет неприятным намёком японцам.

Все взрослые охотники ушли добывать глухарей, тетеревов и уток, и конкретное место никто ему не смог указать. Только один нанайский подросток стоял в стороне и делал вид, что тоже ничего не знает. Артём достаточно напрактиковался в общении с людьми, поэтому просто поманил пальцем пацана:

— Ну, вижу, ты точно знаешь! Две тысячи и выходим прямо сейчас.

Мальчишка сглотнул слюну:

— Не обманешь? Дай сразу половину!

Артём небрежно помахал бумажками в руке:

— Как войдём в лес, так и получишь.

Полдня пути нисколько не приблизили к цели и Артём засомневался:

— Точно идёшь, или заблудился?

Взгляд мальчишки был такой удивлённый, что Артёму стало стыдно: парень всю жизнь в лесу, а его подозревают в незнании.

Шли и дальше, не останавливаясь, даже, когда начало темнеть. На предложение заночевать, юный нанаец угрюмо ответил:

— Успеем до полуночи.

Ночь была безлунная, и вскоре путники заметили огни костров, мальчишка рванул почти бегом.

Когда Артём подошёл к лагерю, ему навстречу выдвинулась мощная фигура и обхватила его:

— Артёмка! А я уж заждался, думал бросил меня и сам отправился.

— Здравствуй, Серафим! Куда же без тебя? Просто работы было много — новый цех строю, — и весь вечер рассказывал другу об этом.

На следующее утро Артём с Серафимом уже торопились в нанайский посёлок, чтобы затем ехать в Хабаровск. Тайга в мае просто сказочная по красоте и удобству: тепло, но не жарко; все деревья распустили листву и птичьи концерты заменят любое музыкальное представление; нет самых страшных монстров тайги — комаров. Правда, сейчас сезон энцефалитных клещей, а это посерьёзнее москитов. И Серафим, и Артём сделали прививки, это утешало не сильно, поэтому при любой возможности они скидывали одежду и осматривали друг друга. Пока им везло.

На ходу Артём посвятил Серафима в свой план:

— Я изучил документы про одну катастрофу вертолёта и решил, что нам это подойдёт. 30 октября 1994 года под Экимчаном разбился вертолёт Ми-2 с грузом золота. Его нашли только через год: все люди погибли, а 60 кг золота остались невредимыми. По моему, будет справедливо, если мы найдём его раньше спасателей, как считаешь? Это нельзя назвать воровством напрямую, так что совесть должна помалкивать.

Серафим Иванович выслушивал план с интересом, но потом вздохнул:

— Я, Артёмка, уже в том возрасте, что мне золото и деньги, скажем так, в больших количествах, не интересны. Но с тобой схожу и помогу, только моя доля должна быть небольшой, а то опять жадность вспомнится, а к чему мне проблемы в конце жизни?

— Это мы решим после окончания приключения. Нам же не нужно заключать соглашение, как товарищу Бендеру с Кисой Воробьяниновым, хотя ситуация чем-то похожа, — Артём вспомнил роман классиков и невольно рассмеялся.

Серафим Иванович не силён в классической литературе, поэтому просто пожал плечами.

Добрались по БАМу до Февральска на третий день, сняли квартиру и начали подготовку. Если по дате у них споров не возникало — конец октября 1994 года, но вот существовала вероятность, что их закинет далеко друг от друга и неизвестно в кого. Артём предложил следующий сценарий: ежедневно в два часа по полудни встречаются на вокзале у железнодорожных касс, ну а дальше пытаются распознать друг друга в новом облике. Не дай бог оказаться в телах стариков или больных, тогда весь план полетит к чёрту.

Артём походил по посёлку и наметил места, куда прятать золото в случае удачи. Это были столбы ЛЭП, которые стояли давно и явно никуда не денутся за пятнадцать лет.

Серафим выглядел бодрячком, но от взгляда Артёма не укрылось, что его компаньон заметно постарел. «Наверное, хватит ему испытывать судьбу, больше не стану его привлекать», — решил Кравцов, хотя и понимал, что тут решение полностью за старым Брызгуном.

Наконец, все нюансы вроде бы учтены и два авантюриста приготовились совершить скачок в прошлый век.

Перед решающим событием рациональнее всего лечь поспать.

— 19 —

Хриплые голоса нескольких спорщиков доносились снаружи и почти заглушались стенами. Потом раздался дружный смех и Артём проснулся окончательно. Солнце ещё не взошло и через окна едва заметная утренняя дымка исчезала между стволами громадных хвойных деревьев. В дверь просачивался запах сигаретного дыма и ещё аромат чего-то съестного. Не вставая, он осмотрел помещение: длинный рубленый барак с нарами вдоль стен, на которых настелены матрасы и постельное бельё. Свободных мест больше половины и рядом с