Где моя башня, барон?! Том 6 - Антон Панарин

— Э, Димасик, кончай лупить! — остановил самого тощего Юрка, дёргая за локоть. — Сворачиваемся.

— Да подожди ты! Точно там что-то есть, я те говор-рю! — выпалил грязный как чёрт Димасик, размахнувшись ещё раз киркой.

Гоб уставился на стену. Именно оттуда и шла такая сладкая, пьянящая его рассудок энергия. Неужели найдут⁈

Удар киркой, и ещё несколько камней откололись от каменной стены.

— Помогай, твою мать! Димасик, бегом! — зарычал на него Михалыч. — Нам надо всё закрыть лентой, а ты задерживаешь! Нам же премии могут лишить!

— Ладно… — бесцветным тоном отозвался самый тощий, хотел ещё раз ударить по стене, а затем в сердцах отбросил кирку. — Да пошло оно всё! Сколько можно⁈ Мы тут сутками вкалывали!..

— Ой, бедняжка, — скорчил рожу Юрка. — Перетрудился он. Да мы все здесь впахивали. Хватит плакаться, вбивай уже эти чёртовы колья!

Гоб терпеливо ждал, когда эти утырки управятся. Проводил их до выхода из пещеры, замечая как они поставили большую табличку с надписью: «НА КОНСЕРВАЦИИ! ПОСТОРОННИМ НЕ ВХОДИТЬ!»

И внизу более мелкими буквами: «Шахта № 34, находится во владении графа Шелестова Льва Михайловича».

— Графа в жопу мы пошлём

Золотишко отберём, — хихикнул Гоб под нос, но решил больше не болтать. Его тянуло обратно. Прыгая через тени, по пути прорвав пару ленточек, зелёный всё-таки добрался до того самого места, куда лупил тощий.

Причмокивая, король гоблинов подошёл к каменной стене, затем протянул руку, когтём подковырнул трещинку на поверхности.

Кусок скальной породы — диаметром не более пары сантиметров и толщиной в миллиметр — откололся.

В лицо Гоба ударил характерный золотистый свет, и зеленомордый на несколько секунд замер от восхищения. Это чистейшая золотая жила!

Глава 8

Я открыл глаза. За окном было темно, из приоткрытой створки веяло прохладой и стрекотали кузнечики.

Гоб вернулся и буквально кричал от счастья! Как же тут не проснёшься?

Он нашёл золото! Ха, вот этой новости я и ждал. Скорее всего, возвращение домой откладывается. У нас появилось срочное дело. Теперь нужно узнать у местных контакт этого графа… Как его? Шелестов вроде.

Зеленомордый дополнительно сообщил, что замаскировал золотую жилу. Да так, что даже если кто туда и зайдёт, ничего не заметит. Если, конечно, не будут ковырять в том месте. Хотя такого не предвидится. Шахта ведь законсервирована.

Я соскочил с дивана, вышел во двор. На крыльце сидел потухший Трофимка и кидал перочинный ножик в клочок земли перед собой.

— Что не спим? — присел я рядом, посматривая на парня. Интересно, как он воспримет новость, которую я собирался ему сообщить прямо сейчас?

— Не спится, — буркнул он под нос и сложил ножик, собираясь в дом.

— Подожди, присядь, — оглянулся я. — Помнишь, я говорил о новости?

— Так… И что? — Трофимка сел рядом со мной, пришлёпнув комара на шее.

— Я хочу взять тебя и твоего дядьку к себе. И зарплату буду платить приличную, — сообщил я пареньку.

У него аж глаза на лоб полезли. Но он пока не понимал, зачем мне это. Я же решил не ходить вокруг да около.

— Завтра я позову вас в шахту, неподалёку. Нужно будет оценить золотую жилу, — расплылся я в улыбке. — И сразу отвечу на следующий вопрос. Да, золото там точно есть.

— От-откуда, — Трофимка аж заикаться начал от растерянности. — Одна шахта золотоносная у Шелестова. Но он её не отдаст. Там идёт разработка, насколько я слышал.

— А я не про ту шахту. Про другую. О которой он не знает, — продолжал я улыбаться. — Только пока это наш секрет. Никому об этом не говори. Даже старику. Понял?

— П-понял, — выдавил Трофимка. — А как ты узнал, что там золото?

— Есть у меня помощники, — улыбнулся я.

— Ага, понял, — растерянно пробормотал паренёк. — Я тогда пойду?

— Иди, — я проводил его взглядом, затем сорвал стебелёк с небольшого кустика травы и вложил её меж зубов, уже тише пробормотав: — А завтра покажешь, на что способен.

Посидел ещё немного. Поразмышлял.

Разумеется, Шелестов с радостью продаст законсервированную шахту, причём очень дёшево. Сбросить балласт он точно будет рад. И мне нужны на управлении золотым рудником грамотные и честные люди. В Анисиме и его племяше я не сомневался.

Всё, пора отдыхать. С утра много дел намечается.

Я вернулся в дом, упал на диван. Шиша перестал храпеть и бормотал во сне. Он мочил тварей, собирал жемчужины, открывал сундуки. И при этом радостно причмокивал, хвастаясь Марьяне о своих подвигах. Набрался впечатлений в башне и теперь таким образом выплёскивал. Под его размеренное бормотание я и уснул.

— … Обокрал у меня, сволочь! — ворвался в уши похрюкивающий голос.

Открыл я глаза, и понял, что нахожусь в доме лесника.

— Куда ты, окаянный⁈ Подожди! Что случилось⁈ — донёсся из приоткрытого окна голос Анисима.

— Он ограбил меня! — взвизгнул староста. — Этот урод ограбил меня, главу поселения! Преступник! Как у тебя получилось⁈ Эй, а ну, выходи!

Я потянулся, затем увидел над собой озадаченную физиономию Шиши.

— Чо он разорался? — спросил он.

— Ограбил его кто-то, — зевнул я.

— Владимир, выходи, кому говорю! — продолжал истерить Степаныч.

— Он тебя зовёт, — донесся голос Буяна со скрипнувшей раскладушки. — Ты и правда его обнёс?

— Да ну, как бы я это сделал? — довольно хмыкнул я.

— А ты его ведь обнёс, — сел на раскладушке Буян. — Верно?

— Неверно, — ухмыльнулся я в ответ. — Говорю же, я не при делах.

Зато Гоб красавчик, провернул всё идеально и быстро. Но им это пока знать не следует. Сам же зеленомордый довольно хихикал у меня в голове, позвякивая кинжалами. И сообщал, что надо бы подрезать жирок у старосты, чтобы так не возмущался.

— Куда прёшь, сказал⁈ — рявкнул на него Анисим.

— Уйди, старый! Иначе отхватишь за своего дружка! — проревел Степаныч.

— И чего эт мы людей пожилых обижаем? — вышел я на крыльцо, хмуро уставившись на покрасневшего старосту.

Тот стоял в махровом халате, взлохмаченный, покрасневший, а рядом с ним пятеро крепких угрюмых мужиков. Решил меня своими псами напугать? Думает, что за ним преимущество. Мда, яблоко от яблони недалеко укатилось.

— Ты вор, — выплюнул Степаныч.

— Чем докажешь? — процедил я. — А то словами мы все горазды сыпать.

— Я знаю, что это ты, — прошипел староста, сжимая кулаки. — Знаю!

— Ну а если я скажу, что ты, свинота, и ограбил императора? — усмехнулся я, и Степаныч аж затрясся от гнева.

— А ну, разбейте-ка его довольное хлебало, — указал на меня староста, обращаясь к