Последний герой СССР (СИ) - Алмазный Петр

У стены слева, под окном, металлическая стойка с откидными креслами — как в старых кинотеатрах.

Напротив за столом молоденький дежурный, лейтенант милиции. Что-то пишет. Второй — тоже лейтенант — ушастый и веснушчатый, снует между дежуркой и решеткой на входе, принимая задержанных.

Потер запястья, видимо, пытался вырваться, на руках красные ссадины от наручников. Что, все-таки произошло?.. Вспомнил, что менты говорили что-то про второго участника драки…

Ушастый лейтенант открыл двери. ППСники ввели мужика, уже веселого и находчивого. Мужик был пьян в дымину и пытался петь. «Напилася я пьяна, не дойду я до дому», — орал он, но язык заплетался, и «песня» получилась не очень понятной. Но со слухом у мужика было все в порядке, и мелодию он держал верно. В восемьдесят восьмом году эту песню записала Надежда Кадышева и магнитоальбомы стали мгновенно популярны на Западе — на фоне перестройки, наверное. В Союз их привозили из Германии. Только в девяносто третьем студия «Союз» предложит Кадышевой официальную запись, которая мгновенно сделает певицу популярной.

— Завела меня тропка дальняя… — тем временем тянул задержанный.

— До ментовского дому, — передразнил его милиционер. — Заткнись уже.

Откуда-то справа вынырнул второй дежурный.

— Везите его в трезвяк, у нас и так все забито! — возмутился он.

— Так там тоже не принимают, мест нет, — возразил сержант ППС. — Оформляйте давайте.

— Черт бы побрал сухой закон! — выругался лейтенант. — Серега, давай его в третью камеру, там посвободнее.

— А чет-та вас так многа? — едва ворочая языком, спросил задержанный. — Аж четверо? И зач-чем вы с меня кеды снимаете?..

— Чтобы в камере на шнурках не вздернулся, — рявкнул Серега. — Вы тут по пьяни счеты с жизнью сводите, а потом нормальные мужики из-за таких отбросов, как ты, под суд идут.

Я подумал, что были прецеденты — слишком уж эмоционально лейтенант произнес это.

— А вот не нада, н-не нада меня окружать… — мужик смотрел на выпрямившегося перед ним милиционера. — Расс… два, три, четыре… о, пятый подошел… Муж-жики, а че вас так многа?.. — И задержанный, пьяно улыбаясь, заозирался по сторонам.

— Допился… Документов нет, личность потом выяснять будем, когда проспится, — сказал Серега второму лейтенанту. Тот кивнул, продолжая заполнять протокол задержания.

Следующим привезли сухонького джентльмена в очечках — благообразного, похожего на лютеранского пастора. На нем был надет темный пиджак, под ним белая рубашка с галстуком. Брюки идеально отглажены, стрелки настолько ровные и острые, что, казалось, дотронься — обрежешься.

— Молодые люди, позволю себе напомнить вам, что антиалкогольная кампания закончилась, — с фрикативным «Г» и неуловимо южно-русским выговором, произнес похожий на пастора человек.

— В наших официальных документах не закончилась, — пробурчал в ответ лейтенант, принимая задержанного у ППСников. — Причина задержания?

— Так пьяный же⁈ — ответил сержант.

— Стесняюсь спросить, в каком месте он пьяный? — проворчал лейтенант Серега.

— Не пьяный, а выпивши. Сами же возили в трубочку подышать, как я и говорил, два промилле — бокал шампанского, — возразил человек, стряхивая с пиджака только ему одному видимые соринки. — Я здесь вообще в гостях, отмечали юбилей жены друга и я просто вышел покурить. Стоял у подъезда, никого не трогал, а товарищи милиционеры откровенно дое…

— Поговори еще, умник, — рявкнул ППСник.

— Попрошу на «Вы», уважаемый, — не смутился задержанный.

— Посиди на стуле, — предложил лейтенант и язвительно добавил:

— «Вы».

Тут же привезли еще двоих. Причина задержания меня насмешила: «Справляли малую нужду в неположенном месте».

— Мужики, долго меня держать здесь будете? — крикнул я.

Лейтенант, не поднимая головы от бумаг, проворчал:

— Это суд решит. Дознаватель подойдет, снимет показания. Сиди там тихо, на автовокзале уже пошумел изрядно.

— Слава Богу, пришел в себя, — добавил второй лейтенант. — Думали, скорую вызывать придется. На наркомана вроде не похож, но состояние такое, будто ты под кайфом был. С ума сойти, весь линейный отдел, ППСники, охрана — народу вокруг кольцом — и никто не мог подступиться. Мужики до сих пор спорят, что за стиль: карате, русобой или славяно-горецкая борьба?

— Ты лучше сходи посмотри, как там второй Брюс Ли. Ты к нему никого не подсаживал? — спросил лейтенант Серега.

— Я не дурак, с него даже наручники не сняли, — ответил напарнику ушастый милиционер.

Снова появились ППСники, на тот раз в помещение втолкнули троих панков. Парни с ирокезами, в потрепанных джинсах, с татухами на шее и руках вели себя нагло, задирались, шутили на грани фола, чем злили ППСников еще больше. Те особо не церемонились с молодежью, быстро распихали их по камерам.

После них привезли еще одного мужика, причина та же: «Мочился в неположенном месте». Потом еще одного, и еще…

— Вот на штрафы, которые вы снимите с этих, с позволения сказать, нарушителей, можно построить несколько общественных туалетов, — прокомментировал происходящее «пастор». Он сидел в откидном кресле и, заложив ногу на ногу, искренне наслаждался происходящим. — Тоже моду ввели — деньги за пописать брать. Хоть бы один бесплатный туалет оставили, так нет же — деньги уже из, прошу прощения, говна делают. Тьфу, мерзость.

— Да совсем берегов не видят, кооперативщики… — милиционер вздохнул, соглашаясь, но тут же, вспомнив, что он «при исполнении», вскинулся:

— Тебя забыли спросить!

Но «южно-русский» джентльмен не унимался:

— А, может, вы в доле с этими кооперативщиками? Сидите в засаде у туалетов. У людей денег нет, им, может быть, на хлеб не хватает. А вы процент с платных туалетов имеете и живете неплохо?

— Закрой его в камеру, что ли? Весь мозг вынесет, — обратился к напарнику лейтенант.

— Камеры не резиновые, и так задержанных как селедки в бочке, — ответил лейтенант Серега и обратился к напарнику:

— Вася, меняемся, я задолбался уже с этими синяками.

Лейтенант Вася встал, уступив место за столом. Взял мужика за локоть и подвел к решетке. Остановился, некоторое время задумчиво смотрел на меня, потом спросил:

— Ты как? Не прибьешь этого ссыкуна?

Я неопределенно пожал плечами. Ситуация нереальная. Я все еще пытался вспомнить, с чего началась драка и с кем именно я дрался. Но кроме вокзального дурачка и растопыренных перед глазами птичьих когтей ничего внятного не мог вытащить из своей памяти. В голове крутились слова юродивого: «откопают-закопают, откопают-закопают»…

Лейтенант Вася, не дождавшись от меня ответа, решил не рисковать и вытолкнул мужика за дверь, которая, как я помнил по своей первой жизни, вела в длинный коридор с камерами предварительного задержания. Мы как-то с Вальком — в моей первой жизни — кстати, тоже после инцидента на вокзале, оказались здесь и мальчишник отпраздновать не получилось.

ППСники доставляли и доставляли задержанных, причина задержания уже вызывала ярость у лейтенантов. Их просто колотило после слов: «Справлял малую нужду в неположенном месте».

— Да вы охренели, что ли? — сорвался лейтенант Серега.

— Действительно, парни, умерьте немного пыл? — поддержал его лейтенант Вася. — План на сегодня выполнили и перевыполнили.

«Писающие мальчики», наконец-то, закончились. Не знаю, то ли милиционеры вняли просьбе коллег, то ли в наступающей темноте не могли разглядеть «нарушителей».

Один из дежурных щелкнул выключателем. Ртутные лампы дневного света залили помещение дежурки мертвенной синевой.

Воспоминания включились, словно лампа под потолком. Я вспомнил, что наткнулся на парня, бритого налысо, совершенно обычного, посмотрел в его темно-карие, почти черные глаза… И увидел птицу. Дальше все завертелось настолько быстро, что проанализировать случившееся не смог. Но зато вспомнил Петра. Он смотрел на меня, облокотившись на перила балкона второго этажа. И сразу возник законный вопрос: где этот чертов ботаник и почему я до сих пор здесь? Сорокину достаточно сделать один звонок, чтобы ситуация разрешилась.