Князь из картины. Том 11 - Борис Владимирович Романовский

Снова полопались глаза, из плоти вылезли копии Кровавого и гомункула. Потом — копия Борислава.

Шнайдер в это время уже столкнулся с тремя своими клонами и смог их сдержать.

Я выдохнул. Хорошо, что они не обладают полной мощью оригиналов…

Шнайдер орудовал костяным мечом и уже успел убить одного клона. Крылом прикрылся от второго, а затем выпустил из ладони костяной шип, который воткнулся в драконью лапу третьего и отбросил его назад.

Следом к битве присоединились оригиналы и клоны костяных стражей. Мои стражи тоже нашли себе противников — гомункул сошёлся в клинче с копией Кровавого, в то время как Кровавый сражался сразу с двумя клонами гомункула. Тут и там мелькали гигантские щупальца, не видящие разницу между своими и чужими.

Сражение перешло к таким скоростям, что я перестал различать движения.

Тут начал действовать Борислав. Вокруг него разлилось несколько жидкостей, которые закрутились в небольшую сферу, а затем слились в одну белую массу — она растянулась в воздухе в здоровенный палец, который понёсся в глазастого монстра, уничтожая по пути клонов.

Щупальцы пытались сбить палец, но не успели — он воткнулся в монстра и взорвался плотным туманом, накрыв всё тело твари.

Теперь Филипп не мог нас видеть и создавать клонов.

Вдали раздавался грохот — Шнайдер продолжал сражаться с клонами. Он взял на себя практически всех тварей, созданных Филиппом.

Только гомункулы Борислава не действовали, защищая своего хозяина.

Чудак тоже пока не вмешивался, наблюдая за битвой.

Тут Борислав снова начал магичить. Он выставил жезл и выстрелил шариком энергии — по пространству прошла видимая ударная волна и вспыхнуло — на месте монстра появился столб алого пламени.

Запоздало громыхнуло.

Я услышал рёв, исходящий из трещины. Щупальца вдруг взбесились — словно десятки хлыстов, они с шумом прорезали пространство.

Моё сердце ёкнуло, когда я увидел, как сразу двое клонов, созданных Филиппом, были уничтожены им же. Но мои стражи были живы — я их чувствовал.

Особенно часто щупальца били в место, где находился Шнайдер. И вскоре я смог увидеть его.

Некромант заключил себя в костяной тетраэдр, с которым частично слились его крылья и его стражи. И не только они — прямо сейчас кости поглощали сразу пять-шесть клонов.

Шнайдер что-то зло прорычал, а затем тетраэдр вокруг него взорвался. Кости закрутились, уничтожая всех оставшихся клонов. А затем Шнайдер вдруг частично трансформировался — позади него появился хвост, на пальцах возникли когти, и он чёрной кометой рухнул в трещину.

Точнее — то, что осталось от трещины. Сейчас там пылало алое пламя Борислава.

Раздался новый взрыв. В небо взметнулась чёрная энергия. Все живые существа в нескольких километрах — будь то птицы, рыбы или грызуны — погибли. Это была чистая некротическая энергия, квинтэссенция магии смерти.

А затем я услышал непрерывное трещание и очередной жуткий вой. Борислав подлетел поближе и махнул руками, создав молочного цвета туман, который тяжело упал вниз, прямо в марево чёрной энергии.

Вскоре я смог увидеть, что именно происходит. Место бывшей лаборатории Тимура было окончательно добито. Сейчас там находился гигантский кратер, на дне которого было видно тело Филиппа — тёмно-фиолетовая опухоль. Только со множеством кровоточащих язв вместо глаз.

Шнайдера не было видно — скорее всего, он где-то внутри тела твари. Зато его действия были наглядны — с трещанием из опухоли прорастало что-то вроде костяного терновника.

Молочный туман Борислава, падая на кости, явно укреплял их и ускорял их рост.

— Чудак, — обратился я к старику. — Обрежь щупальца.

Чудак неохотно кивнул, подлетел поближе и взмахнул своей тростью. Я не увидел саму атаку, однако землю вдруг прочертил гигантский прямой раскол, который пришёлся прямо по одному из щупалец. Хлынула кровь.

Если я не ошибаюсь — Чудак использовал самый примитивный топорик, нейтральное лезвие. И перерезал им щупальце Филиппа… Правда, оно тут же начало восстанавливаться.

Но тут вступил в игру Борислав, кинув всего лишь одну склянку в место рассечения. Склянка взорвалась, из неё вырвалось огромное количество алой пены, которая закрыла обрубок, не позволив ему срастись с отрубленной частью.

Чудак начал раз за разом взмахивать своей тростью, разрезая самые толстые щупальца. Кости продолжали прорастать внутри опухоли. Вой Филиппа усиливался.

А затем вдруг раздался взрыв. Весь костяной терновник, который пророс внутри Филиппа, взорвался, уничтожив внешнюю часть опухоли.

Шнайдер вылетел из недр тела Филиппа и бросил:

— Действуйте быстро, он восстанавливается.

После уничтожения терновника обнажилось ядро Филиппа. Это был гигантский дёргающийся кусок мяса, из которого выделялось огромное количество крови.

Регенерация была видна невооружённым взглядом — через несколько минут все раны закроются.

— Чудак, начинай, — услышал я голос Борислава.

Старик кивнул, затем спустился пониже и указал тростью на кровавый кусок мяса. Он напрягся и резко дёрнул тростью. Раздался грохот — земля вздрогнула.

Чудак побледнел и снова дёрнул тростью. Земля буквально дрожала, начались множественные землетрясения. Вдали обвалилось несколько снежных гор. Море зашумело — поднялись волны.

Чудак дёрнул в третий раз, и кусок мяса вырвался в воздух. Он выглядел как гигантская капля, остриём вниз. Только вместо острия — окровавленный обрубок из плоти, очень отдалённо напоминающий человеческий торс.

Из места, откуда был вырван Филипп, тут же забил фонтан крови, начав стремительно заполнять котлован. Очень скоро тут появится кровавое озеро.

Я нахмурился. Вполне возможно, что Чудак убил Филиппа, разорвав его на две части.

— Теперь твоя очередь действовать, — обратился ко мне Борислав.

Я кивнул и вынул глыбу. Она моментально приняла свой максимальный размер — в виде гигантского десятиметрового холма. Глыба медленно подлетела к висящему куску мяса и дном приложилась к нему.

Мясо втянулось в глыбу. А затем я активировал её и принялся отматывать время для Филиппа.

И вместе с этим запустил процедуру саморазрушения.

Глыба затряслась. На ней появилось множество трещин, часть просто обвалилась. Но я не обращал на это внимание, пристально следя за ореолом и за самим Филиппом.

Ядро глыбы было в порядке, а всё остальное я восстановлю с помощью лейки. Я видел, как кусок плоти быстро извивается внутри глыбы, принимая самые разные формы и размеры. Пока, наконец, он резко не сжался.

Я выдохнул, заметив, как появилось тело Филиппа, и остановил действие глыбы. Она отмотала время всего на двести лет — далеко не так много, как у Ильяса.

Но даже так, от ореола осталось чуть больше половины.

Глыба выглядела плачевно. Было такое ощущение, что она на грани разрушения. Я заставил