Чужие степи – Оффлайн - Клим Ветров

— Никого? — спросил Леонид, всё ещё не опуская ствол. Он оглядел горизонт, потом посмотрел на Андрея и Олега, так и стоящих на крыше.

— Чисто, — ответил Андрей, убирая бинокль в чехол. Его лицо было непроницаемым. — Кошечки слиняли. Слава богу. — В его голосе прозвучало редкое для него облегчение.

Леонид наконец опустил дробовик, повесил его на плечо. Казалось, напряжение спало с его широких плеч. Он тяжело вздохнул и повернулся к багажнику.

— Ну, тогда слезайте. Давайте перекусим, пока тихо. А то жрать хочется так… — Он шлепнул ладонью по животу. — … что кажется, сейчас сам себя переварю. — Он откинул заднюю дверь багажника — наш импровизированный стол. Металл глухо стукнул. Поставил свой потрепанный рюкзак и начал выуживать оставшуюся провизию.

Мы молча сгрудились вокруг. Потери были ощутимы: не только еда, но и посуда, — кружки и ложки, остались там, у реки, вместе с драгоценным куском плотного брезента. Эта потеря грызла сильнее других. Брезент был не просто тряпкой — это была крыша над головой в дождь, подстилка на сырую землю, защита груза. Удобный, надежный кусок армейского имущества.

За завтраком, или скорее уже обедом, преимущественно молчали, есть после такого приключения хотелось жутко. И когда уже разливали по стаканам чай, внезапно, словно всё это время прятался за машиной, появился человек.

— Здравы будьте люди добрые!..

Невысокий, коренастый, широкоплечий — «поперек себя шире». Светлые, спутанные волосы. Лицо обветренное, в морщинах и мелких шрамах. За плечами — потертый рюкзак. На груди — на самодельной перевязи — настоящий, видавший виды MP-40, «шмайсер». Он просто стоял и безмятежно улыбался, будто вышел из соседней комнаты. Ни страха, ни настороженности. Как будто не видел нашего оружия, нацеленного на него.

Леонид, не выказав удивления, протянул стакан:

— И тебе не хворать. Чаю?

Человек слегка поклонился, осторожный взгляд скользнул по стволу автомата в руках Олега.

— Покорнейше благодарю вас. — Голос хрипловатый, спокойный. Он подошел ближе, взял стакан, отпил, и лицо его озарила искренняя, почти детская радость. — Настоящий… С сахаром…

Леонид усмехнулся в усы, пододвинул кулек с рафинадом и жалкими остатками засохших конфет.

— Гуляете? — спросил Андрей, откладывая карабин в сторону.

Человек посмотрел на него, пожал плечами, будто вопрос был странным:

— Какое там… В Город иду.

Олег, не опускавший автомат ни на секунду, прищурился:

— Любопытно… А далеко еще? До Города-то?

— Практически рядом… — человек чуть замешкался, указал пальцем на темнеющие холмы на горизонте. — Вон гора, за ней еще одна… там он и стоит.

— Кто стоит? Город?

— Ну да. Он самый. — Он взял из кулька последнюю конфету, развернул, сунул в рот.

— Че-то не верю я тебе… — голос Олега стал опасным. — А ты не гонишь?

— Олег! — резко встал Леонид, приложив руку к груди в жесте извинения. — Нельзя же так! Убери оружие! Извините его…

Человек махнул рукой, улыбка не сходила с его лица:

— Да ничего… Я бы тоже не поверил. В этом мире так и принято… сначала стреляй, а уже потом… всё остальное. Иначе не выжить.

— В этом мире? — голос у меня перехватило. Неужели мы сейчас что-то узнаем?

— Ну да. — Он кивнул, допивая чай. — Один из вариантов… параллельных реальностей. Не самый удачный, я полагаю… но по-своему… интересный.

— А поподробнее можно? — я аж осип.

— Да чего тут подробнее-то… — он протянул стакан Леониду за добавкой. — Бросает сюда народ отовсюду… Кого только не встретишь. Я так понимаю, вы не очень давно здесь очутились? — Его взгляд указал на пакет с сахаром.

— По весне. Снег еще лежал.

— Понятно. — Он закинул в рот комок сахара, раздавил зубами. — Я не знаю, что там у них сломалось… — он ткнул пальцем в небо, — но за каким-то хреном сюда народ кидает… очень даже периодически. Кого поодиночке, кого группами… Вот я, к примеру… на теплоходе плыл. В кои-то веки отпуск дали… Думал, хоть раз в жизни отдохну по-человечески… Ан нет. — Его лицо на мгновение стало жестким. — Судно наше вдруг накренилось… шум поднялся, команда на ушах стоит, народ орёт — «Тонем!». А потом… глядь… а мы посередь степи торчим. Как пень на базарной площади.

Он рассказал о первых днях: паника, степняки, отбитые атаки благодаря оружию экипажа, мучительная жажда. О том, как их нашли «освоившиеся» — другие попаданцы, вывели к людям, объяснили правила выживания. О том, как разбрелась его разношерстная группа: кто к «спасителям», кто в Город, кто пропал без вести. Его рассказ лился спокойно, буднично, но за каждым словом стоял ужас и борьба.

Он рассказал о Городе — огромном, чужом, собранном из обломков неизвестно каких миров и времен. О семи крупных бандах держащих в нем подобие порядка. Об опасных тварях, для которых люди — добыча. И о главной опасности — других людях. О степняках, с которыми нельзя договориться, только стрелять. О том, что весь этот мир — «поганый мирок» — кишит такими же островками попавших в беду.

— А звери тут какие? Страшное есть что-нибудь?

— Встречались уже смотрю? — ухмыльнулся гость.

Я кивнул.

— Ну, можно и так сказать.

— Эт да… Фауна здесь жёсткая. Каких только тварей нет. Даже мне, нет-нет да и попадается что-то новенькое… То ли мутируют они тут, то ли лезут откуда-то… Но звери это не самое страшное из здешнего набора, от них можно двери поставить, заборы, решетки всякие… В Город, в освоенную его часть, они вообще не лезут практически, изредка если только, да и то, шелупонь всякая… Самое страшное это люди… Хотя наверное так же как и везде…

— Это ты сейчас про степняков? — спросил, до этого просто внимательно слушавший Леонид.

— И про них тоже. Только сейчас они сюда если и ходят, то мелкими бандами, человек по тридцать-сорок. У некоторых ещё и огнестрел есть. Не только луки со стрелами… Попадаться к ним не советую, если с нашими ещё можно как-то договориться, то с этими чертями вообще никак, обдерут до нитки и под нож. А то ещё для ритуалов своих попользуют…

— Ну так что… до Города-то подкинете? — спросил он наконец, доев последний сахар и вытирая губы рукавом. Его глаза, светлые