Волокита - Артём Соболь

— Кто? — кричат обе.

— Не ваше дело, Волокуши.

Взяв в классе рюкзак, шагаю к выходу. Только тянусь к дверной ручке. Путь мене преграждает забавная троица. Тимирязев впереди, остальные за ним. Пока Тимирязев пытается оформить мысль и начать пугать меня... Бью его в нос. Поскольку шнобель у гражданина сломан огнетушителем, субъект завывая падает. Бинты пропитываются кровью.

Для пущего эффекта пинаю амбала в лицо, от чего он скручивается на полу и продолжать явно не собирается.

— Теперь вы, уроды. Чего встали? Что, без вашего бабуина вся смелость слетела? Недоноски. Наглые, но трусливые.

— Мы этого так не оставим, — возникает Рябинин. — Мы родителям расскажем.

— Давайте. Давайте барон Рябинин. Пожалуйтесь. Поведайте дома, как вас, великих, напугало до мокрых штанов травоядное. Вот смеху будет.

— Тебе просто повезло, — шипит Жигунов. — В следующий раз...

— Сударь, — пытаясь не блевануть качаю головой. — Всё кончено. Ваш незыблемый авторитет, подобно карточному домику, только что рухнул. А теперь извольте удалиться побыстрее в пароксизме ужаса с одновременным процессом дефекации. Вы, порочная жертва близкородственных связей, ибо на фоне ваших угнетённых когнитивных функций окружащие вас питекантропы выглядят эрудированнее и умнее.

В классе устанавливается звенящщая тишина, перемежаемая тихими и нервными смешками со стороны одноклассников и вот чудо, моих невест.

— Чо ты тут проблеял?! — раздувая ноздри орёт Вася.

— Специально для тебя, Василий, переведу на понятный тебе язык... Съебался в ужасе роняя кал, большеголовое дитя инцеста. Ты настолько тупой, что даже вот эта рыдающая на полу горрила, рядом с тобой, и то умнее кажется! Пшёл с дороги, псина!

— Я маме расскажу!

— Твоей маме, Жигунов, этой прекрасной женщине. Я цветы с конфетами дарить буду. В кино на последний ряд поведу. А тебя смотреть заставлю. С дороги ушёл, а то я тебя рядом с этой обезьяной уложу. И целоваться вас заставлю, в засос. Ну!

Жигунов... Зелёный от бессильной злобы Жигунов, фыркает и отходит. Толкаю в грудь Рябинина, выхожу и закинув рюкзак на плечо не оглядываясь шагаю по коридору.

Это было сложно. Это было очень сложно. Но у меня получилось. Теперь надо как-то дома объясняться. А может и не надо. Посмотрим. Сначала надо дойти, и вот это уже задача. Сотрясение. Да и гравитация с ума сошла. То к полу прижимает, то к стене несёт.

Как я не спятил? Столько лет, каждый день такое. Как я не двинулся? А может двинулся? Как по мне, человека не жрущего мясо, пугающегося женщин и проводящих всё своё время в мечтаниях о великом, здоровым назвать уже нельзя. Значит кукуха у меня уже плыла. Надо узнать почему. Или не надо?

****

Дом Волокиты. Час спустя.

Напевая песенки, поглядывая на часы, Варя жарит котлеты. Следит за варящимися в кастрюле яйцами, и попутно нарезает сыр. Кухарка Марфа, низенькая полная женщина, моет фрукты и бросает на Варю заинтересованные взгляды. Разнорабочий, по случаю принятый в клан, тёмненький и похожий на жердь Остап, пользуясь перерывом, сидит на табуретке, грызёт яблоко и наблюдает за тем как Варя снимает со сковороды котлеты.

— А не многовато будет? — кивая на огромноё блюдо спрашивает Марфа.

— Славочка, очень их обожает. А поскольку аппетит у него отменный, за два присеста съест. Так. Марфа, яйца доставай, готовы уже.

— Раньше только кашами и салатами питался, — бормочет Остап. — А теперь вона как. Котлеты обожает.

— Это правильно, — разводит руками Марфа. — Ему в себя приходить надо. А