Калгари 88. Том 9 (СИ) - Arladaar

— Здравствуйте, товарищи, — очень важным тоном сказала она и посмотрела на зал. — Мне и моим коллегам сказали очень много поздравлений и пожеланий дальнейших успехов. Вы знаете, мне очень приятно. А вдвойне приятно, потому что слова все эти очень правильные и очень своевременные. Спасибо вам огромное, товарищи! И хотела бы заметить: правильно сказано, что половина наших достижений обусловлено ролью нашей страны, нашей Великой социалистической державы, которая позволяет счастливо жить и заниматься тем, что тебе нравится. Заниматься тем, в чём к тебе может прийти хороший результат. Хотелось бы сказать огромное спасибо коммунистической партии Советского союза, комсомолу, и всем труженикам за их неустанную работу на благо людей и на благо нашего общества. Без вас, товарищи, не было бы ничего, я в этом уверена на 100 процентов!

В этом месте раздались бурные продолжительные аплодисменты, перешедшие в овации. Все встали…

Глава 19

Дом. Милый дом

После того как Арина произнесла свою пламенную пафосную речь, которую многие делегаты встречи конспектировали и записывали в блокноты и тетради, слово дали Ксенофонтову, который по совместительству был председателем Федерации фигурного катания Свердловской области. Ксенофонтов долгих речей произносить не умел и перед такой аудиторией не знал, что сказать. Поэтому ограничился общей фразой, всё внимание перекинув на Арину.

— Я обычный скромный советский человек, — неловко улыбаясь, сказал Ксенофонтов. — Я, товарищи, ничего особого не совершаю. Я только делаю своё дело. Делаю так, как умею, и когда у нас в области появляются такие фигуристы, как Марина Соколовская, Людмила Хмельницкая, моя ученица Татьяна Малинина, я просто очень рад. Я никакой не герой, герои — вот они, товарищи, и это у них нужно спрашивать, что они делают для того, чтобы воплотить свои мечты в реальности.

Ксенофонтов показал на Арину и коварно улыбнулся. Однако Арину больше спрашивать не стали, она и так только что сказала пламенную речь. Вместо неё дали слово Левковцеву, который почти досконально сказал то же самое, что Ксенофонтов, заявив, что он обычный тренер, просто много работал. А то, что такие результаты, во всём виновата Людмила Хмельницкая. Потом дали слово Марине Соколовской. Она тоже не стала ничего толком говорить, только сказала, что очень рада даже своему пятому месту, потому что это чемпионат мира и там собрались лучшие 24 спортсменки планеты. Раз она заняла пятое место, значит, она пятая в мире по мастерству, и это очень хорошо. После её слов тоже раздались бурные продолжительные аплодисменты.

Встреча длилась примерно час. За это время было сказано тысячи слов с одним и тем же содержанием и смыслом. Потом второй раз слово взял председатель обкома Петров.

— Хочу напоследок ещё раз выразить благодарность за ваш труд и ваше усердие на благо социализма, — сказал Петров. — Мы понимаем, что спортсменов сейчас ждут дома, ждут ваши родные и родители. Поэтому, дорогие товарищи, торжественное собрание объявляю закрытым. Прошу всех встать, звучит гимн Советского союза.

Все присутствующие встали, и громко зазвучал гимн Советского Союза. Делегаты собрания хорошо знали слова и стали подпевать ему. Когда гимн затих, фигуристы, сопровождаемые аплодисментами, покинули зали под руководством Горелкина направились к автомобилям.

— А сейчас на этих машинах вас отвезут прямо до нужного вам места, — заявил Горелкин. — Одна машина поедет в Екатинск.

Таня Малинина подошла к Арине и Соколовской и неожиданно расплакалась. Вот и настал последний разделяющий их рубеж, когда пришлось расставаться. Очевидно, что Таня была очень эмоциональна, и недавно произошедшие с девчонками события и переживания очень сказались на ней. Предстоящая обычная жизнь казалась такой пресной и скучной…

— Не знаю даже, как дальше жить, столько всего произошло, — всхлипнув, сказала Таня и обняла сначала Арину, а потом Соколовскую.

— А как жить… — словно умудрённая опытом спортсменка ответила Арина. — Так и жить: идти к другим поставленным целям. Сейчас будет время постановки программ, а потом отдых, а потом опять по новой в пекло. Это сейчас тебе кажется, что всё закончено и впереди скука. На самом деле ты ещё плакать будешь, когда летние каникулы закончатся и надо будет опять в тренировки впрягаться.

Таня смущённо засмеялась, вытерла слёзы, помахала подружкам и села в одну из чёрных «Волг» вместе с Ксенофонтовым.

— Поехали и мы, — сказал Левковцев. — Наконец домой, через столько времени отсутствия. Там уже, поди, все мои гаврики обленились.

— Гаврики ваши не обленились, — неожиданно сказал Горелкин. — Мы пошли вам навстречу и утвердили в екатинскую секцию фигурного катания ставку второго тренера-хореографа. Ждёт вас, Владислав Сергеевич, чтобы приступить к работе. Молодая девушка, только что после института, бывшая фигуристка. Так что дела у вас скоро в гору пойдут.

Арина и Соколовская с удивлением посмотрели друг на друга. Да неужели? Очень удивлён был и Левковцев. Он уже совсем забыл, что просил второго тренера к себе в секцию.

— Там ещё вас Редькин может напрячь, — напомнил Горелкин. — Я имею в виду, тоже с какими-нибудь собраниями и торжественными встречами. Сегодня, конечно, навряд ли уже получится, вы устали. А вот завтра может быть. Ну ладно, всего хорошего, если что-то надо, сообщайте. До свидания. Посмотрите и проверьте свои вещи, они должны в багажнике у «Волги» лежать.

Горелкин помахал рукой, дождался, когда фигуристки и тренер проверят наличие своих вещей, и проводил «Волгу», поехавшую до Екатинска…

…Погода на родном Урале, мягко сказать, не баловала. Пока ехали через тайгу и горы до Екатинска, пошёл мелкий колючий снег, смахиваемый дворниками с лобового стекла. Да и в целом, было намного холоднее, чем в Москве, не говоря уж про Словению, где вовсю цвели фруктовые деревья. Здесь же листья ещё даже не думали распускаться, лишь наклюнулись почками, а в лесу почти везде лежал снег, только-только начавший сходить.

Дорога до родного дома заняла чуть больше часа. Всё это время фигуристки и Левковцев молчали, лишь только когда заехали в город, тренер нарушил молчание.

— Завтра приходите в секцию. Часам к 10. Проясним с руководством текущий момент и что нам делать дальше. Я лично за то, чтобы сразу, пока ещё форма не сброшена, поставить программы на новый сезон, а уже потом отправить вас в отпуска. Но не знаю, как на самом деле всё решится.

Естественно, Левковцев не знал, как всё решится. В ситуации, когда он ездил на чемпионат мира и приехал с чемпионкой, он очутился впервые. Раньше в это время он ставил всем программы или решал оставить старые, если они не были отточены до хорошего уровня, а потом с конца апреля отправлял ребят в отпуск до июля. Потом снова начинались тренировки. Как будет сейчас, он не знал. Стоило поговорить об этом с директором ДЮСШОР Каганцевым. Ведь в группе сейчас две спортсменки мирового уровня, и как вести их подготовку к следующему сезону, Левковцев пока слабо представлял. А ведь он тренировал и других фигуристок, в которых ощущался потенциал.

…Сначала завезли домой Левковцева. Тренер забрал из багажника сумку и чемодан, махнул рукой и пошёл в подъезд. Потом завезли Соколовскую. Ей водитель помог занести вещи в квартиру. А потом настал черёд Арины, как самой далеко живущей.

— Далеко ты живёшь, — заметил водитель, глядя на спальный район Рабочий посёлок, белеющий рядами девятиэтажек в 10 километрах от города. — И как ты на тренировку в город ездишь?

Арина вспомнила, как сначала ездила на переполненных, забитых пассажирами автобусах, и даже поёжилась. Ну нафиг…

— Вот так и ездим тут, — ответила она, кивнув на жёлтый Икарус-гармошку, чадящий по дороге.

Только сейчас она со всей полнотой ощутила разницу между заграницей и своей нынешней родиной. Конечно, не хотелось бы говорить, что здесь всё плохо, а там всё хорошо, так как Арина, несмотря на свою мультикультурность, была патриоткой родной земли. Но дело обстояло именно так. Если в Словении город Любляна предполагал больше времени для отдыха и свободного времяпровождения, чему способствовали множество кафе, ресторанов, парков, скверов, лавочек, малых скульптурных форм, красивых фонарей, то Екатинск сразу было видно, что служил лишь для работы и для совершения трудовых подвигов. Город жил лишь для того, чтобы люди работали, и жили ради заводов, чьи трубы было видно с каждого района города и даже с Рабочего посёлка, который находился на относительном отдалении от центра.