Хозяин Стужи - Максим Петров

оживленные улицы тем же путем, я спустился ниже и, вызвав такси, поехал в сторону центра, там пересел в другой автомобиль и только после этого поехал домой. Островский, скорее всего, быстро узнает о том, что его карманную банду уничтожили, и начнет паниковать. А я в это время буду вдумчиво читать его бумаги, даже интересно, что там такого.

* * *

Несколько часов спустя. Особняк Островского.

Поздний звонок заставил Григория Ивановича отвлечься от бумаг. Барон занимался тем, что подбивал бухгалтерию, и в этом месяце выходило не очень, а все из-за незапланированных трат. Потянувшись к телефону, мужчина ответил не глядя.

— Слушаю.

— Господин, точка на Сиреневой не отвечает, — эти слова заставили Григория вздрогнуть.

Точка на Сиреневой приносила тридцать процентов неучтенного дохода, ее потеря грозила барону большими проблемами, так как она лишь наполовину принадлежала ему, а вот вторая часть принадлежала человеку совсем другого уровня.

— Отправь туда бойцов, — хриплым голосом произнес барон, — и молись всем богам, чтобы эти идиоты просто напились, иначе нам всем придется закончить жизнь в петле либо на дыбе.

— Понял, господин, — на этом звонок прервался, но Островскому уже было не до сна.

Барон был в ярости, и эту ярость надо было куда-то выплеснуть, поэтому он спустился на первый этаж и, выйдя на улицу, попросил подать автомобиль, а через двадцать минут он уже находился на закрытом полигоне для благородных. У него есть где-то час, пока его люди будут разбираться с тем, что произошло, и этот час он проведет с пользой.

* * *

Особняк.

Тихонько поднявшись на второй этаж, я зашел к себе в спальню и, закрыв дверь на ключ, решил изучить содержимое рюкзака. Пачки денег тут же полетели в прикроватную тумбочку, а вот папки с бумагами и артефакты я оставил.

В первой папке была черная бухгалтерия Островского, и, изучив бумаги, я узнал много нового, например адреса, куда отправляли фасованный товар, суммы, которые Островский получал каждый месяц, и надо сказать, что деньги там были немаленькие. Теперь понятно, почему Островский до сих пор сидит в столице, учитывая, насколько тут дорогая жизнь. С таким левым заработком он себе давно мог дворец купить, но барон у нас осторожный, старается сильно деньгами не сорить. Да и, судя по этим бумагам, он работает не один, у него есть партнер, но имени в бумагах не было. Ладно, с этим мы потом разберемся, пора переходить к следующей папке. И вот тут я нашел именно то, что искал, бумаги, связанные с моим родом, да и не только с моим.

Оказывается, Островский тот еще хулиган, барон замыслил ни много ни мало, а получить в свои руки земли, которые принадлежали сразу трем уже исчезнувшим графским родам. И если к двум он уже подобрался вплотную, то к землям, которые принадлежали моему роду, у него никак не получалось подойти с нужной стороны. А все потому, что, оказывается, крупный кусок земли в сорок гектаров каким-то образом был записан на меня. Другое дело, что по бумагам в этой папке выходило, что до своего восемнадцатилетия я не имел права этой землей распоряжаться, но тут все понятно, стоимость земли на севере довольно высокая, вдруг я решу ее продать? В общем, теперь я понимал смысл действий Островского, хотя, как по мне, кусок земли того не стоил. С другой стороны, а вдруг там ценность в чем-то другом?

Пролистав папку до конца, я отложил ее в сторону и взял последнюю. Но стоило мне вглядеться в первый лист, исписанный аккуратным почерком, как волосы у меня на голове зашевелились. Нет, это точно не про меня, совсем не про меня. Захлопнув папку, я спрятал ее в шкаф и, приняв душ, лег спать. С этими вопросами я разберусь завтра утром, сегодня мне уже не до этого.

* * *

Особняк. Следующее утро.

— Доброе утро, ваше благородие, — Инна поклонилась и пошла дальше по своим делам, а я направился в гостиную.

Завтрак был уже на столе, и, быстро справившись с воздушным омлетом и запив все это дело хорошим чаем, я подхватил сумку и вышел из дома. У ворот меня встретил тот самый «Руссо-Балт», который я вчера заказал, и вживую автомобиль смотрелся еще лучше, чем на фотографиях.

— Машина — зверь, ваше благородие! — с водительского сидения выскочил Денис, парень кинулся открывать мне заднюю дверь, за что был награжден укоризненным взглядом.

— Больше так делать не надо, — сев, я сам захлопнул дверь, и через минуту мы тронулись в сторону университета.

Если на своем такси Денис летал как сумасшедший, то на этом автомобиле он плыл. Поездка была настолько плавной, что я чуть не заснул обратно, благо до самого университета было недалеко, и, когда меня уже начало клонить в сон, автомобиль остановился.

— Приехали, ваше благородие, — Денис опустил перегородку между водителем и задними сидениями, — когда за вами приезжать?

— Так, у меня сегодня день короткий, так что приезжай к двенадцати, — я сверился с расписанием в телефоне.

— Хорошо, — парень кивнул и собрался было выйти открывать мне дверь, пришлось окликнуть его.

Я еще не настолько заматерел в своем статусе дворянина, вот верну себе графский титул и только тогда окружу себя охраной и слугами. Хотя нет, даже в таком случае я не буду это делать.

— Леха! — не успел я толком оказаться на территории университета, как ко мне подскочил радостный Арсений, — не представляешь, я вчера поговорил с отцом, и он согласился на то, чтобы я переехал из общежития!

— Поздравляю, дружище, — я улыбнулся, — и когда мне тебя ждать?

— Ну, у тебя на шее я жить не буду, — как-то смущенно произнес парень, — я снял соседний особняк, вчера слуги занимались моими вещами и приводили дом в порядок, так что уже вечером мы вновь будем соседями!

— Ну да, только теперь вместо кроватей будут особняки, — я расхохотался, — растем, дружище.

— А то, — приосанился Васильчиков, — в конце концов, мы уже взрослые люди, почему бы и нет. Ладно, пошли, расскажешь, как прошел твой день, как прошло знакомство с прислугой?

Пришлось рассказать, Арсений парень такой, если вцепится, хрен от него избавишься. А дальше была первая пара, на которой мы обсуждали внешнюю политику Российской Империи, и, если честно, почти все полтора часа я просто