Конвой - Андрей Петров

— Предатели, — процедила Химера. — Все четверо. Это была подстава с самого начала.

Кроха замер с поднятым обломком: — Они нас продали?

В этот момент Кремень заметил их, оскалился: — А вот и главный приз! Эй, Броня! Как тебе наш сюрприз?

Болт обернулся. На лице — никаких эмоций, словно смотрел на незнакомцев.

— Болт! — крикнул Егор. — Какого чёрта?!

— Бизнес, Броня, — спокойно ответил тот. — Ничего личного. Лёгкая работа в Форт-бирже, никаких больше караванов и рисков. Спокойная сытая жизнь. Ты бы сам не отказался.

— Мы же спасли тебя, через столько прошли!

— И я благодарен, — Болт пожал плечами. — Но благодарность не стоит такой жизни. Гадюка, твоя работа!

Гадюка развернулась, в руках — спаренные узи. Но увидев Химеру, замерла.

— Химера...

— Давай, стреляй! — крикнула та. — Ты же за этим здесь!

Гадюка прицелилась, палец на спусковом крючке. Но краем глаза заметила движение — девочка лет десяти в сером балахоне пряталась за разбитой колонной, прижимая к груди окровавленную куклу.

Мир дрогнул. Наложился.

Москва. Ей одиннадцать. Мама кричит, чтобы она пряталась. Выстрелы. Кровь на паркете. Тряпичная кукла, которую подарил папа, теперь красная от крови.

Гадюка моргнула. Девочка в сером смотрела на неё огромными глазами — такими же, как у неё самой тогда. Полными ужаса и непонимания.

— Стреляй же! — голос Химеры долетал словно сквозь вату.

Это Мешок делает. Место показывает тебе правду. Ты стала тем, кого ненавидела.

Узи задрожали в руках. Гадюка посмотрела на Химеру, потом на девочку, потом на трупы вокруг. Родители в серых балахонах, защищавшие своих детей. Как тогда. Как её родители.

— Не могу... — оружие опустилось. — К чёрту приказы, не могу. Не снова.

— Сука предательская! — Кремень направил на неё ствол.

Егор всё ещё не мог поверить. Новая связь пульсировала в висках. Он чувствовал тварей далеко за стенами поселения. Послал зов — отчаянный, полный ярости предательства.

Далеко... бегут... спешат...

Но им нужно время. Слишком много времени.

Стены содрогнулись от нового взрыва. В зал ворвалась ещё одна группа штурмовиков.

— Зачищаем всех! — рявкнул их командир. — Никто не должен уйти!

Битва разгоралась. Защитники святилища гибли под перекрёстным огнём.

— К проходу! — крикнула Мать-Настоятельница, появляясь из бокового коридора. — Вниз, к Матери! Она защитит!

Егор снова послал зов, сильнее, отчаяннее. Чувствовал — твари бегут, прорываются через лес, через руины. Но слишком медленно...

Они начали отступать к проходу, ведущему в подземелье. Кремень под красной и зеленой пылью двинулся перерезать путь: — Никуда не уйдёте!

Химера достала портсигар — смесь синей и красной пыли. Её атака была молниеносной, но Кремень был готов. Выждал момент, поймал её руку.

— Попалась!

Швырнул Химеру через весь зал. Она врезалась в стену.

— Химера! — Егор рванулся к ней.

— Стой, Броня, — Болт преградил путь, автомат направлен в грудь.

Ближе... почти... бегут-спешат!

И тут случилось невероятное. Пол задрожал. Не от взрыва — от чего-то поднимающегося снизу. Плиты треснули, разошлись.

И ОНА появилась.

Матка, древняя и огромная, прорвалась в зал через пол. Её рёв сотряс стены. Образы хлынули в сознание Егора: Чувствую-смерть-каждого! Ярость-боль-ярость! Уничтожить!

— Твою мать... — выдохнул кто-то из нападающих.

Матка двигалась с невероятной для её размеров скоростью. Хитиновые конечности крушили всё на своём пути. Кислотная слюна плавила броню. Десятки нападающих погибли в первые секунды.

Но тут Абак сделал шаг вперёд.

Молчаливый, незаметный Абак вдруг оказался в центре зала. Достал портсигар — но не обычный. Древний, нефритовый, покрытый иероглифами.

И вдохнул.

Пыль. Все цвета одновременно.

Изменение было мгновенным. Абак поднялся в воздух (жёлтая), его тело замерцало, становясь полупрозрачным. Движения стали быстрее глаза. Вокруг него вспыхнул зелёный щит.

— Невероятно... — прошептала Мать-Настоятельница. — Истинный мастер...

Абак атаковал. Нет — он БЫЛ атакой. Невидимые удары чудовищной силы обрушились на Матку. Её хитиновый панцирь, способный выдержать прямое попадание снаряда, трескался как яичная скорлупа.

Матка ревела, пыталась достать его, но Абак был везде и нигде. Телекинез швырял её собственных детей-тварей в неё как снаряды. Его разум давил на её древнее сознание.

Проводник. Твой долг. Исполни.

Егор чувствовал её агонию как свою. Но что он мог против такой силы?

— Пять стихий в гармонии, — говорил Абак, продолжая атаку. — Инь и ян в балансе. Старое должно уйти, чтобы новое могло родиться. Таков Путь.

Последний удар. Прямо в головной сегмент. Матка содрогнулась и начала падать.

Проводник... последний дар... прими...

И в момент смерти она отдала ВСЁ. Всю свою силу, всю ярость, всю древнюю мощь хлынула в Егора через их связь.

Мир взорвался болью. Но за болью пришло понимание. Он видел Мешок — ВЕСЬ Мешок. Каждую тварь, каждый камень, каждую песчинку. И видел нити — нити силы, связывающие всё.

Включая пыль в крови Абака.

— Нет, — сказал Егор, и его голос был не только его.

Он потянулся к нитям. И ОТМЕНИЛ их.

Абак замер в воздухе. Непонимание в глазах сменилось ужасом. Вся пыль, сила — исчезла. Просто перестала существовать.

Он рухнул с трёхметровой высоты. Обычный человек. Смертный.

— Как?.. — прохрипел он.

— Она отдала мне всё, — ответил Егор. — А ты забрал у неё всё. Баланс, как ты и хотел.

Синяя тварь — одна из тех, что прорвались в зал — метнулась к упавшему Абаку. Один удар. Конец мастера Триад.

Тело Матки дрогнуло и начало исчезать. Огромная туша таяла как мираж — без следа, без остатка. Там, где секунду назад лежала гора плоти, теперь был только чёрный камень размером с фасолину.

— Химера, — позвал Егор, всё ещё ощущая отголоски божественной силы. — Возьми его. Быстро.

Финал битвы

Она подползла к