Гений автопрома (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич
— Хорошо… Как прав был Гейдар Алиевич, решив вас привлечь!
— Кстати. А какова была бы полная сумма, согласись я на переезд?
Министр снова налило коньяка — себе и мне.
— 10 тысяч рублей в месяц. Большой дом в Кировобаде.
— То есть половина — это 5 тысяч и однушка в Москве.
— Мало?
— Ну что вы. Я не столько торгуюсь, сколько прикидываю, как отработать деньги. Часть этих тысяч улетит на поездки, которые не оформлю как командировку за счёт министерства, да и дни придётся писать себе в качестве отпуска за свой счёт. Для вас неожиданно? Это — Москва, там должно быть стерильно. А оставив должность в министерстве, лишусь части возможностей, очень полезных для нашего проекта.
— За наш проект! — он поднял рюмку и выделил тоном слово «наш».
Мы выпили, закусили (как во мне столько помещается?), прервали уединение и вышли к берегу. Валя посмотрела на меня, и улыбку смыло с её лица.
— Ты угадала. Улетаем. Но следующее лето проведём на берегу Каспия, и оно будет куда более роскошное.
Женщины не хотели возвращаться в Москву, но перенесли необходимость стоически. Громко протестовала только Мариночка, Валя клятвенно обещала ей вернуться в Ялту через две недели, наивно полагая, что забудет. Я уж воочию видел, как буквально с завтрашнего дня и до конца лета супруга ежедневно будет атакована одним и тем же вопросом: «Две недели прошли? Едем на юг?»
Прилетели к вечеру, я помог выгрузить вещи из такси и, не отпуская водителя, помчался на АЗЛК, где ждал предупреждённый Леопольд.
Ну что сказать… Они впихнули потроха от «Тойоты» на раму УАЗа. Сверху водрузили УАЗовскую коробку. Но презентовать микс из двух машин в таком виде не рекомендовалось категорически.
— Леопольд, подлый трус, она хоть заводится и едет?
— В лучшем виде! Двигается куда бодрее, чем выглядит.
Списанный УАЗ, ржавый и с подранными сиденьями, был без тента, капота и решётки радиатора, дверцы остались без стеклоподъёмников.
— Так, народный умелец… Сегодня 22 июля, четверг. Во вторник нагрянет высочайшая комиссия. Не Генеральный секретарь, чуть пожиже, но от произведённого на них впечатления зависит примерно… всё.
— Два рабочих дня⁈ — взвыл было подчинённый, но тут же получил взбучку, что не два дня, а около пяти суток, сам я собираюсь жить на АЗЛК, прямо сейчас пусть поднимает людей, из дома, из отпусков — до лампочки, цена вопроса высока.
Про 5 тысяч и квартиру в довесок к моим нынешним доходам я умолчал. Иначе и ему захочется кусочек. К телефонному аппарату он побрёл, стимулируемый только угрозами.
А я нацепил чёрный х/б комбинезон и засучил рукава.
Да, падаван не солгал, машина завелась, двинулась, ручка раздатки вроде перемещается нормально. Ездовые качества придётся опробовать позже.
Вооружившись ключами, я открутил позорные сиденья, снял дверцы. Подогнал крышку капота, аккуратно подшлифовал вырез в морде, потому что двигатель и радиатор «тойоты» не поместились, железные рёбра охлаждения выперлись над бампером. Затем, орудуя «болгаркой», принялся счищать ржавчину.
Вернулся Леопольд.
— Завтра выйдут и в выходные поработают. Сегодня только Екатерина…
— Значит, вдвоём. Лижем кабину, затем завтра красим зелёным — хоть баллончиками из хозмага, не впервой. Но лучше компрессором из покрасочного цеха. Бамперы и колёсные диски чёрным. Сиденья от «волги», можно старой, лишь бы целые. Далее, вместо средней дуги намертво вваривается каркас безопасности, задние пусть остаются трубчатые, тент вернуть на место… И ещё, нужен второй УАЗ в родном исполнении, для сравнения.
Впрочем, с вторым я решил вопрос элементарно и сам: пригласил на смотрины инженеров-автомобилистов из Минобороны, попросив приехать на УАЗе, у них этого добра богато. Состыковал всё не на вторник, на среду. За это время ушатанный «рашн хаммер» приобрёл относительно непозорный экстерьер.
Азербайджанцев заявилось всего двое, один был мне знаком по свите Рашида. Я запихнул их к армейцам, и мы покатили на полигон НАМИ. Сам рулил «УАЗико-тойотой», отмечая, что он далёк от комфортности, пусть даже самой аскетической, японского донора.
Поскольку нужно было выбираться за противоположную сторону Москвы, к северу от овала Кольцевой, катались мы больше часа. Я видел, что оба восточных мужчины наверняка привычные ездить на чем-то не хуже «волги» или «людмилы», не дураки вкусно поесть и мягко поспать. Пусть ощутят прелесть дороги на ульяновском чудо-вездеходе.
Если кратко, по прибытии на полигон оба совершенно не испытывали чувства благодарности ко мне за первую часть экскурсии.
— Прошу прощения, уважаемые. Вы ехали при закрытых стёклах, только форточки. На новых внедорожниках будут стеклоподъёмники, а на особой генеральской серии, как я рассчитываю, и кондиционеры. Вас же не хотел подвергать риску быть обрызганными из-под колёс встречных машин, похоже, начинается дождь.
Дальше началось шоу. Один пузатенький кавказец и армейский майор пересели ко мне, и я втопил. Правда, не отрывался от второй машины, за рулём которой сидел отнюдь не раллист.
— Начнём с простого: преодоление вертикальной стенки, скажем, в 40 сантиметров высотой. Останавливаемся, я переключаю раздатку на пониженную передачу два к одному, одновременно врубается передний мост. Едем! А теперь смотрим, как упражнение удастся нашему коллеге.
Естественно, не получилось. Капитан покинул кабину с гаечным ключом наперевес и повернул муфты на обеих передних ступицах.
— А теперь представим, что препятствие обнаружилось под обстрелом врага… Да пусть и в мирное время, но УАЗ остановился в луже, вода и грязь до подножки, каково?
Второй аргумент, кажется, подействовал на азербайджанца куда убедительнее. Тем более дождь усиливался, что мне на руку. Я велел всем тщательно пристегнуться и погнал по бездорожью.
Мы легко оторвались от УАЗа, машина местами буксовала, но ни разу не застряла до такой степени, что пришлось бы просить пассажиров подтолкнуть или пихать ветки под колёса. Остановились на твёрдом грунте.
— Товарищ майор, ваш водитель выберется? Или посмотрим?
Военный кивнул, а что ему оставалось, и мы снова потащились по грязи, во многих местах она поднималась выше ступиц и подножек. Начался второй круг того же маршрута. На самом тяжёлом месте обнаружился УАЗ, прочно севший на днище, азербайджанец, перепачкав брюки и штиблеты, пытался толкать, не преуспев.
Мы вытащили их тросом и вместе выкарабкались на сносную часть испытательной трассы. Несмотря на дождь и отсутствие защиты по бокам, второй восточный мужчина предпочёл перебраться ко мне и убедился, что по МКАД внедорожник идёт 130 и больше, что для ульяновского горе-джипа нереально.
Отвёз их в гостиницу «Метрополь», швейцар презрительно глянул на заляпанный УАЗ без дверок и довольно грязных пассажиров, портящих имидж приличного места. Знал бы этот гостиничный держиморда, что к ступеням подъехала сама история советского автопрома! Точнее, крутой поворот на его пути.
— Уважаемые! — сказал напоследок. — Можете с чистым сердцем доложить азербайджанскому руководству: быстрая, крепкая и как танк проходимая машина уже создана, причём в самые кратчайшие сроки. Приступаю ко второй части задачи — сделать внедорожник красивым и более удобным. За вами — Постановление ЦК и Совмина СССР о строительстве автозавода для его производства.
Утомлённые и переполненные впечатлениями кавказцы пожали мне руки, на том расстались. А мне предстояло объясняться и перед Житковым, и перед Милишкевичем, оба заподозрили, что моё рвение продиктовано меркантильными соображениями. Я не отрицал, заявляя, что сам намерен стать главным конструктором русско-турецкого джипа, защитить авторским правом как промышленный образец и что-то получать с каждого экземпляра. Всё честно, даже партийные взносы заплачу с этих сумм.
Ну, почти со всех сумм.
С августа месяца небольшое по численности ЦКБ бросило все силы на машины повышенной проходимости — субкроссовер для АЗЛК под названием «Людмила-Кросс», нью-УАЗ и пока безымянный турецко-азербайджанский автомобиль. Полная замена «волги» и выпуск ограниченной партии ГАЗ-3102 до появления люксовых ГАЗ-24–10 удостаивались внимания по остаточному принципу. «Руслан», умничка, готовился к серийному производству без каких-либо усилий с моей стороны. В Уфе созревал VVT с пятью клапанами на цилиндр.
