Княжич Юра V - Михаил Француз
* * *
Глава 18
* * *
— Витязь, клип, кадры… — снова нахмурил свои брови. — Кать, я уже ничего не понимаю. Ты можешь толком рассказать, что такого произошло за то время, что я тут продрых? Из-за чего такой кипеш поднялся? Ведь что-то же должно было случиться? Не мой же выпендрёж со скалой и песней так повлиял? Не в жизнь не поверю.
— Случилось… — хмыкнула женщина. — Ты, просто, ещё тот клип не видел. Вот и не понимаешь.
— Клип, — видимо, начал, наконец, просыпаться я, так-как на краю сознания засвербели некоторые смутные подозрения. — А на какую, говоришь, песню?
— «Mein Herz Brennt», — подтвердила эти подозрения она, и сердце тут же тяжело бухнуло куда-то в район живота. Дальше можно было уже не уточнять, но Катерина добавила. — На кадры из той заброшки, куда тебя Куачтемокка утащил… или ты его.
— Камеры… — проворчал я и недовольно потёр переносицу, понимая, что то, чего я так опасался тогда, всё-таки произошло. Сигнал ушёл на сторону.
— Не только камеры. Там ещё и с воздуха кадры были. Очень хорошего качества. Замечательно виден весь ритуал был. Вплоть, до вырезания сердца… и последовавшего затем взрыва. Смерть Авкапхуру «в прямом эфире» — не каждый день такое на телевиденье попадает.
— Бля-я-я… — протянул я, осознавая значение и тяжесть взрыва этой информационной бомбы.
— Хороший клип получился. Яркий. Очень зрителям понравился. Гораздо больше, чем твой оригинальный. Уже за тридцать миллионов просмотров перевалил. В первый же день.
— И, что там ещё было?
— То, что нынче у молодёжи принято «хоррором» называть, — снова хмыкнула Катерина. — В основном, то, как ты развлекался в самом здании, зачищая людей американца. Весьма атмосферненько смотрится. Особенно, когда понимаешь, что это совсем не постановочные кадры, и люди умирают на самом деле, а страх на их лицах — настоящий страх. У тебя прямо талант в этом деле — такие сцены, такие чувства…
— Понятно, — ещё сильнее помрачнел я. — И, что теперь? Следствие, суд, каторга?
— С чего вдруг? — удивилась Катерина. — Скандал, конечно же, знатный вышел, но причём тут суд и каторга?
— Но я же больше сорока человек там… утилизировал.
— Бездари, — брезгливо поморщилась она. — Кто их считает?
— Но…
— А вот то, что ты в одиночку, на чужой территории расправился с Седьмой, Шестой и тремя Пятыми Ступенями, сам, будучи официально только Четвёртой — это уже серьёзный повод для дипломатических разборок. Даже более серьёзный, чем сам факт попытки твоего ритуального убийства на территории принявшей делегацию страны, которая обязана была обеспечить твою безопасность. Императоры с самого момента выхода этого клипа лаются. И ещё долго лаяться будут, ведь там ещё и Великий Магистр подключился: давят на то, что Империя специально скрывала твой настоящий Ранг, уже до того договорились, что Борис чуть ли не покушение на Кайзера с тобой в главной роли готовил… Вот Борька и суетится, спешит догнать твой официальный Ранг хотя бы до Витязя — «ошибку исправляет».
— Бред какой-то, — хмуро проговорил я. Прямые доказательства массового жестокого убийства пускают на телевиденье, виновника, вместо того чтобы судить, повышают в Ранге, а народ вместо возмущения просмотры и лайки под видюшкой считает… просто конченный сюр! Больное общество больного мира…
— Не «бред», а официальные политические позиции, — наставительно поправила Катерина. — Но, это их дела, — посерьёзнела она и взгляд её стал пристальным, испытующим. — Как далеко ты продвинулся в восстановлении тела? Когда ты этому научился? У кого?
— У тебя, — совершенно честно ответил я. Как оно там было: «Правду говорить легко и приятно». Нюансы же… оставим пока в стороне. — Ты показала направление, а я уже сам дальше как-то…
— И насколько далеко ты продвинулся? — продолжила безотрывно смотреть мне в глаза Катерина.
— Ну… в целом, то, что вчера… пару дней назад показал — это и есть мой нынешний предел.
— То есть, полное разрушение структуры тела, органов, костей и мозга… не плохо, — прикинула она. — А материалы, из которых восстанавливаешься?
— Материалы? — не понял я.
— Ты способен восстановиться только из того «бульона», в который было превращено тело, или из любой сторонней жидкости тоже? — уточнила Катерина. А я непроизвольно поёжился. — Если весь объём тела будет, к примеру, мгновенно сожжён, или электролизом разложен на составляющие газы — сможешь собрать себя из соседней лужи? Насколько долго ты способен удерживать сознание в воде, без материального носителя в виде мозга?
— Эм… — побледнел я, а глаза непроизвольно забегали в поисках двери из трейлера или иных путей для возможного отступления. — Не попадал ещё в такую ситуацию, где бы смог это проверить.
— Что ж, проверим, — снова стала её улыбка такой же неприятной, как ранее, после объявления о моём повышении до Витязя. Неприятной для меня — не сулящей ничего хорошего. Предвкушающей.
— Может, не надо? — осторожно спросил я.
— Надо, Юра, — ещё чуть ярче улыбнулась Катерина. — Надо. Преступно останавливаться на пути, к которому у тебя настоящий талант. Такой, который один на тысячу выпадает.
— У меня к песням талант, — предпринял я ещё одну слабую попытку откосить от предстоящего «удовольствия».
— Горлопанов, шутов и скоморохов много, — пренебрежительно поморщилась она. — А вот Мастеров Жизни — единицы… во всей истории. Ты просто не представляешь, НАСКОЛЬКО это большая редкость.
— Ты же говорила, что все Высокоранговые Водники так могут? — с невольной обидой воскликнул я.
— Никогда я такого не говорила, — продолжила довольно, словно сытая кошка, улыбаться она. — Я говорила, что с Высокоранговыми Водниками боятся связываться, так как никогда не знаешь и не можешь быть уверенным, что точно и окончательно убил его. Что он не вернётся.
— Разве это не то же самое?
— Нет, конечно, — ответила Катерина, принявшись накручивать локон своих длинных волос на палец. Не замечал раньше за ней такой привычки. — И, если
