Отморозок 5 (СИ) - Поповский Андрей Владимирович

— Они на нас сразу всей толпой навалились, — оправдываясь пробурчал Абай, не поднимая глаз. — Их было больше в два раза. Мы ничего не смогли сделать против такой толпы.

— А меня, с какой стороны это должно волновать? — Вмешался в разговор Жорж, который до этого, молча, сидел на стуле, давая возможность своему преемнику Дато первым спросить с Абая. — Ты был поставлен на место смотрящего. Ты не справился, с тебя и спрос. Почему за тебя не подписались твои «духи»? Там же, почти все они, твои земляки были? Это опять твой косяк. За этого русского Костыля все его люди подписываются, а за тебя твои земляки нет. Значит, это чисто твоя вина.

— Да, этот Костыль дерется как шайтан. И вообще он зверь, даже убить может. Да. — Снова попытался было оправдаться Абай. — Этот Костыль меня в первый день чуть не утопил в баке с водой. Мы на следующий день всемером против него одного дрались, и не смогли его победить. Когда прапор приехал, мы с Бабаем спецом типа траванулись консервами, чтобы оттуда побыстрее свалить и тебе все рассказать.

— Че ты мне тут горбатого лепишь, всемером они не смогли навалять одному «душаре». Да потому, что вы все чмошники, поэтому и не смогли, — презрительно сплюнул на пол Засеев. — Через несколько дней я организую туда машину. С вами поедут Дато, братья Резвановы и Коба. Они там Костыля и всех «духов» на четыре кости поставят, и порядок на объекте наведут. А ты с твоими людьми им поможете. Понял меня?

— Понял, — пробурчал Абаев, не поднимая глаз на Жоржа.

— Все на этом, — вставая со стула, кивнул Засеев. Посмотрев на Дато, он пошел к выходу. — Пошли отсюда, мне еще Танюхе надо на второй этаж заправить, а то так и яйца лопнут.

— Так взял бы меня за компанию, — со смехом предложил ему Дато. — Вместе мы бы ее вдвое качественней обработали.

— Ты давай, сначала с Костылем разберись, — усмехнулся Жорж, подмигнув приятелю. — А потом я тебе Танюху организую.

Локтевая защита от боковых ударов, и сразу же контратака — пинок носком сапога в голень и следом двоечка боковых в голову. Шесть пар пацанов в одних только армейских штанах и сапогах в челноке поочередно нарабатывают эту простую связку и защиту от нее. На левой голени у каждого привязана толстая дощечка, куда и надо бить сапогом. Это мы специально придумали, чтобы не поломать друг другу ноги. Даже в этом случае, бить сапогом нужно не в полную силу, а только отмечая удар, иначе и дощечка долго не выдержит. Боковые руками в голову бьем в полную силу, но не кулаками а ладошками, чтобы пацаны чувствовали и учились ловить на вздернутый локоть настоящий удар, а не его слабую имитацию. Иначе в драке их посносят амбалы Жоржа.

Я заставляю своих пацанов нарабатывать эту связку сотни раз в день, добиваясь от них полной четкости исполнения. Ничего сложного я им давать не стал. Не успеем выучить, слишком мало времени. Два основных удара руками: прямой и боковой в голову, и два основных удара ногами: пыром в голень и стаптывающий в колено или бедро. Бонусом к этому идут удар ладошкой в пах и удар подъемом ноги тоже в пах. Вот и вся ударная техника. Даже эти простые удары освоить удовлетворительно в короткие сроки еще нужно постараться. А ведь нужно выучить и отработать не только одиночные удары, но и их связки, и защиту не забыть.

Пацаны стараются изо всех сил, но получается далеко не у всех. Поэтому фонари под глазами, звон в ушах от пропущенной плюхи и гематомы по всему телу — это у нас в порядке вещей. Но никто не жалуется, все понимают, что эти весьма болезненные уроки уже совсем скоро пригодятся. Нам никто не простит выступления против сложившегося в части порядка, и будут пытаться всячески прогнуть и сломать, примерно наказав в назидание всем остальным. А нам и не нужно ничьего прощения. Мы будем выгрызать право оставаться собой и не становиться ничьими игрушками, буквально своими зубами. Именно поэтому, несмотря на тяжелую физическую работу на стройке, по утрам и вечерам вся моя группа усердно тренируется, готовясь к будущим схваткам.

Неподалеку от основной группы работают отдельно лидеры: Рамзан, Эдик, Карасев, Терещенко и, как не странно, Бергман. Я поставил Ромку в группу к лидерам, потому, что за три месяца учебки уже неплохо натаскал его по физухе и азам рукопашки. С начинающими ему уже не интересно работать, а за лидерами нужно тянуться. Когда ты тянешься за лидером, прогресс идет гораздо быстрее. Безусловными лидерами в «старшей» группе являются Рамазан и Эдик. С Рамазаном понятно, он чем только на своем веку не занимался, да и в учебке мы с ним работали постоянно, и там он неплохо спрогрессировал. А вот Эдик, к моему удивлению, оказался с сюрпризом. Он ни в чем не уступает Рамазану, а в каких то показателях, даже превосходит. Он, по рассказам, вроде боксом занимался, и это чувствуется, но кроме того он не теряется: ни когда его бьют ногами, ни в захвате, ни в борьбе. В общем, на Эдика, как и на Рамазана можно делать ставку в противостоянии со «стариками».

В настоящий момент старшая группа по очереди отрабатывает бой в кругу и выход за пределы круга. Один из бойцов становится в центр, а остальные аккуратно, но чувствительно атакуют его, заставляя постоянно двигаться и уворачиваться. Задача того находится в кругу, выстоять определенное время, а лучше, вырваться за его пределы.

В кругу защищается Бергман. Ему с его «бараньим» весом и малым опытом, приходится весьма несладко против здоровяков Карасева и Терещенко, и классных технарей Рамазана и Эдика. Бергмана, конечно, щадят, но все равно, от ударов парней, он летает как лист под порывами ветра. Ромка много пропускает и стоически терпит, но при этом не сдается и даже пытается бить в ответ. Молодец! Не тушуется перед превосходящим противником.

Помимо физических тренировок, я постоянно веду с парнями беседы о страхе боли и естественно о страхе смерти. Смерть, она, как не крути, все равно придет за каждым из нас. Все живущие когда-нибудь умрут, и когда бы это не произошло, все равно умирать будет страшно. Нас всегда пугает неизвестность, ведь никто точно не знает, что ждет нас там, за последней чертой. Ну кроме меня, наверное. В моем случае, после смерти была новая жизнь, и я каким то образом проскочил на новое воплощение, минуя неизвестность. Но сейчас речь не обо мне, а о принципе.

Бояться смерти — это абсолютно нормально. Именно страх смерти удерживает человека от необдуманных поступков, грозящих его жизни. Не всех, конечно и не всегда удерживает, но это опять таки исключение. Как бы мы ни боялись умереть, у каждого уважающего себя мужчины должны быть принципы, перейти которые страшнее смерти. У каждого они могут быть свои, но они должны быть, иначе мы перестаем быть людьми в базовом смысле, а становимся тварями, готовыми на все, что угодно, ради спасения своей «драгоценной тушки».

Надо заранее внутри себя определиться, какие принципы ты не готов нарушить, ради спасения своей жизни, когда смерть является лучшим выходом, чем позор, или предательство. А определившись, нужно почаще думать о смерти и о своих принципах, ставя именно их во главу угла.

Наш мозг устроен так, что он принимает решение гораздо раньше, чем мы это решение осознаем. В каком-то смысле, наше решение предопределено всей нашей предыдущей жизнью: нашими поступками и внутренними убеждениями. Не теми убеждениями которые мы декларируем миру, а теми — которые лежат глубоко в основе нашей личности. Если мы всю жизнь считали, что самое ценное на свете, это наша жизнь, и нет ничего ценнее этой жизни, то страх ее лишиться, может в решающий момент парализовать наши волю и тело.

Есть два вида страха. Первый — это страх жертвы, которая думает, что покорность перед хищником ее спасет. Жертва цепенеет и склоняет голову в надежде, что ее не выберут, а выберут кого-то другого, если вокруг есть другие жертвы. А если других претендентов быть «сожранным» рядом нет, жертва все равно цепенеет, потому, что так решает ее мозг, воспитанный всей ее предыдущей жизнью.