Черный Маг Императора 20 - Александр Герда

Выяснять подробности я дальше не стал, иначе это могло бы показаться подозрительным. То, что глава тайной канцелярии больше не стал меня ни о чем спрашивать немного успокоило, но вместе с тем это спокойствие подарило новый вопрос, ответ на который меня очень сильно интересовал.

И все-таки… Что сейчас почувствовал глава тайной канцелярии, и если понял, что кто-то пытается прочитать его мысли, то почему ничего не сказал мне? Может быть, ощущения были не схожи с теми, когда кто-то использует против тебя ментальное заклинание? Или он принял это к сведению и спросит об этом позже? Либо вообще поставил защиту от постороннего вмешательства и сейчас просто размышляет над тем, как ему поступить?

Все эти вопросы за одно мгновение пронеслись в моей голове, и я почувствовал, что у меня вспотели ладони. Давненько я так не волновался. В какой-то момент я уже начал жалеть, что решил испытать Красночереп на Драконе, но Дориан развеял мои сомнения.

— Что за ерунда, Макс? Какая разница, Голицын это или нет? Пока не попробуешь, все равно не узнаешь, — сказал он. — Нужно понимать, на что способен твой артефакт, прежде чем использовать его в дальнейшем. Думаю, что лучшей кандидатуры чем Василий Юрьевич тебе не найти.

В отличие от Мора я не был уверен в том, что Дракон лучший кандидат для проведения испытаний, однако логика в его словах была. Кто-кто, а я был уверен, что глава тайной канцелярии разбирается в таких делах, как направленное на него ментальное воздействие. Вот бы узнать, что он сейчас чувствует!

— Практически ничего, хозяин, — ответил на мой вопрос Красночереп. — У меня уникальный метод работы. Это больше похоже на легкий приступ головной боли, который сразу же проходит. Обычно такое происходит при переутомлении. Так что не волнуйся на этот счет.

Ну хоть так… Вот теперь можно вздохнуть с облегчением. Артефакт тоже хорош! Мог бы и сразу предупредить, что Голицын ничего не почувствует.

— Ты не спрашивал, хозяин… — ответил Красночереп. — Но я сделал выводы для себя. Это моя вина. В следующий раз я заранее буду предупреждать тебя о возможных последствиях моей работы.

— Я на это надеюсь, — строго сказал я, удивившись, что артефакт-вампир оказался на редкость сообразительным и сразу же выбрал самую верную линию поведения.

— Чувствуется опыт. Сразу видно, что перед тем, как он попал к тебе, артефакт многим успел послужить помощником, — довольным голосом сказал Мор. — Жаль, что он не может читать лекции на этот счет нашему Градовскому. Этому зеленоголовому оболтусу было бы чему у него поучиться.

— Благодарю за похвалу, Тот Кого Зовут в Последнем Вздохе, — сказал Красночереп. — Твоя мудрость видна в каждом сказанном слове.

— Можешь не стараться, со мной это не работает, — сказал Дориан живому артефакту в ответ на его льстивый комплимент. — Хотя мне приятно. Я думаю, что твои слова очень недалеки от истины. Как ты считаешь, Макс?

— Давай потом поговорим об этом, — ответил я своему другу, заставив себя не улыбнуться в этот момент. — Пока мне хотелось бы, чтобы вы с Красночерепом перестали нахваливать друг друга, и он занялся делом.

— Я уже все сделал, хозяин, — с готовностью ответил артефакт. — Как я и говорил, по части чтения мыслей я не особо силен, в моих силах узнать лишь некоторые слова…

— Ну! — с нетерпением сказал я.

— Гений, молоко и охрана, — поспешно выпалил Красночереп. — Пока все. Но если нужно, я могу попытаться еще раз.

— Не густо, — ответил я. — Вряд ли мне помогут еще три каких-нибудь не связанных между собой слова. Понятно почему Василий Юрьевич практически не чувствует твоего вмешательства… Так-то ты и никуда и не вмешиваешься, по сути…

— Я сразу предупредил, что это не самая сильная моя сторона, хозяин, — признался живой артефакт. — Но иногда моя способность бывает очень кстати.

— Поверю на слово, — сказал я, пытаясь увязать в единое целое услышанные от Красночерепа слова.

Однако это оказалось сложной задачкой. Связать их вместе никак не получалось. От напряжения у меня у самого голова разболелась. А вообще, интересно было бы узнать, о чем таком сейчас думает Голицын и при чем здесь молоко?

— Ладно, проехали. Давай о твоей сильной стороне, — в этот момент машину тряхнуло на ухабе так, что я подпрыгнул на заднем сидении, едва не коснувшись головой обшивки.

— Несколько минут придется потерпеть, — сказал Дракон. — Последний раз здесь ремонтировали дорогу лет пятьдесят назад, а может быть, и того раньше. Так что держись крепче, Максим.

Я посильнее ухватился за ручку, а Красночереп тем временем начал делиться со мной информацией, которую ему удалось раздобыть. Конечно, я подозревал, что как глава тайной канцелярии, Василий Юрьевич носит на себе много артефактов, но я не думал, что их будет так много.

Для начала его трость с набалдашником в виде головы дракона оказалась грозным оружием, которое может стрелять электрическими разрядами. Это было самым очевидным фактом для меня. Я догадывался, что Голицын не просто так ходит с этой тростью.

Если верить Красночерепу, волшебной одежды на нем не было, а вот два кольца на руках оказались вполне себе магическими. Как и парочка мощных амулетов, которые он носил на себе.

Первое колечко гасило звуки вокруг Василия Юрьевича, если ему это было нужно. При помощи этого кольца он мог приглушить свой разговор с кем-нибудь и сделать его неслышным для окружающих. Мог превратить скрип половиц под своими ногами в тихий шорох, а громкий хлопок дверью при желании Дракона становился просто неслышным щелчком.

Хорошее колечко для его работы. Идеально для бесшумного перемещения и подслушивания, не будучи услышанным. Правда артефакт-вампир отыскал у этого кольца и небольшой побочный эффект. Оказывается, при его использовании немного закладывало уши.

Второе кольцо, увесистый перстень, который Голицын всегда носил на правой руке, тоже оказался отличной вещью. Я бы не отказался заиметь нечто подобное в своей сокровищнице.

Так я узнал, что это колечко умело определять правду или ложь говорит собеседник. Для этого достаточно было пожать руку или дотронуться до человека, с который разговариваешь. Кольцо могло нагреваться, либо наоборот, становиться холоднее.

Если оно становилось теплым, то это означало, что говорящий в