Помещик 2 (СИ) - Шерр Михаил

Я невесело ухмыльнулся.

— А ты думаешь я это не знаю и не понимаю? Зачем тогда спрашивается я лопотал за внеклассного чиновника из Малоярославца и распорядился ему сдать одну из лучших комнат за полцены? Только с одной единственной целью: надеюсь, что он не забудет кто был его благодетелем в начале карьеры и за добро заплатит тоже добром.

Анна историю господина Волкова особо не знала, только так в общих чертах. Я ей как-то сказал, что такой есть. Он мне однажды дал хорошую справку по интересующему меня вопросу, а я ему немного помог с устройством на службу и сдал комнату.

— А расскажи мне по подробнее об этом господине. Ты как-то вскользь что-то говорил мне о нем и я просто пропустила это.

Я быстренько без особых подробностей рассказал о господине Волкове и наших контактах.

— Говоришь, он поставлен секретарем в калужском губернском суде?— Анна покачала головой. — Это уже не мало для такого по большому счету ничтожного пока еще человечка без году неделя начавшего службу в Калуге. Вероятно у него есть таланты которые очень ценны для сильных нашего губернского мира.

— Однозначно у него есть два таланта на мой взгляд, — высказал я предположение. — У него потрясающе красивый и правильный почерк и высокая скорость письма. И мне показалось, что он знает все законы империи.

— Этого, Саша, более чем достаточно чтобы при определенных обстоятельствах начать делать карьеру, — как-то удивленно-утвердительно сказала Анна. — Особенно почерк и быстрое грамотное перо. Ты наверное действительно еще слишком мало сталкивался с нашими чиновниками и не знаешь, что среди них есть люди совершенно неграмотные и не умеющие толком писать.

Я когда-то где-то или читал или слышал, что при царе-батюшке чиновничье мздоимство было еще то и особым умом и образованием многие из них не отличались, но чтобы настолько!

— Ты, Анечка, меня очень удивила. Я действительно особо с этой публикой не сталкивался. Сама понимаешь когда мне было с ними общаться. Я до недавней поры жил в каком-то параллельном мире. Только смерть родителей грубейшим образом запихнула меня в этот страшный мир. И какое счастье, что тут появилась ты.

Говоря все это, я ни на грамм не кривил душой и обрисовал случившееся со мной именно так, как оно было на самом деле.

Анечка улыбнулась какой-то потрясающе доброй и счастливой улыбкой и приникла ко мне, предварительно поцеловав.

— Ты то же луч в моем темном царстве.

Пока у нас были очередные сю-си-пуси господам офицерам принесли заказанное ими и в этот момент в ресторане появились следующие посетители.

Это был какой-то незнакомый купчина с часами на тяжелой золотой цепи и двое очень знакомых господ: Семен Иванович и один из его учителей.

Кузьма, зная кто такой господин Яновский и мое отношение к нему, посадил его с коллегой на одно из лучших мест и тут же позвал официанта.

Другой официант тут же быстро, но без подобострастия, так их учила Анна Андреевна, подошел к купчине.

Я в этот момент опять переключился на господ офицеров.

Жандармский подполковник, еще не знаю из каких соображений, возможно просто из финансовых, оказался последователем царя Петра и заказал одну его любимую «жемчужную» кашу с куском черного хлеба и чай.

Это только на первый взгляд обычная перловка. Рецепт каши Петра Алексеевича оказывается хорошо знала Пелагея и когда угостила меня, я был в совершеннейшем восторге. И в наших меню она есть и называется именно «жемчужной». В скобках в меню это название расшифровано как любимая каша императора Петра Великого.

Полицейские чины все то же заказали овсянку с черным хлебом и чаем, но еще и по вареному яйцу, куску холодной говядины и соленому огурцу.

Полицеймейстер от своих офицеров не выделился и заказал то же самое.

Чай все, в том числе и господин жандарм, заказали сладким и к нему бутерброд: кусок белого хлеба с нашим сливочным маслом и пластиком бекона сверху.

Алкоголь господа офицеры не заказывали. Глупое утверждение 21 века, что русские офицеры везде и всегда в первую очередь пили, на самом деле полнейшая чушь.

Господам офицерам завтрак в нашем ресторане вне всякого сомнения понравился. Особенно довольным мне показался господин жандарм.

Яновский со своим учителем то же завтракали достаточно скромно, только Семен Иванович заказал входящую в моду «гурьевскую» кашу и не чай, а кофе. Правда в отличии от господ офицеров они заказали по кулебяке и большому куску холодной телятины, белые грибы и миндальные пирожные. И конечно наш фирменный бутерброд.

Естественно скидка, которая была у них в трактире, осталась и в ресторане.

А вот купчина поесть любил и заказал сразу же две каши, два вида холодных закусок: холодную телятину и копченый балык белуги, сырную нарезку и дорогие свежие огурцы; чай с молоком, наш фирменный бутерброд, миндальное пирожное и смородиновый мусс.

Потом появились два незнакомых офицера. Калуга город не очень большой и те же господа офицеры мне уже достаточно примелькались и я предположил, что это или чьи-то гости или проезжие, остановившиеся в усадьбе Золотарева, которая расположена недалеко и в Калуге выполняет некоторые функции путевого дворца.

Но от наблюдения на этими господами нас отвлек Кузьма доложивший, что в отдельном кабинете желают позавтракать две пары господ лет сорока, по внешнему виду знатных и богатых, приехавших из усадьбы Золотарева.

Мы переглянулись с Анной, определенно старт работы нашего ресторана более чем удачный.

Глава 24

Вечером, за публикой начавшей заполнять наш ресторан, мы с Анной наблюдаем уже не из нашего наблюдательного поста, а расположившись за одним из столиков.

На подиуме или сцене, не знаю как правильнее говорить, расположились музыканты. Анна в этом деле думаю переплюнула даже столичные рестораны.

У нас одновременно цыгане и ансамбль русско-классической европейской музыки. Они меняют друг друга через какое-то время.

С цыганами все понятно, они нашей публике известны и ими сложно кого-либо удивить. А вот второй состав это не что.

Во-первых, Анна где-то нашла великолепное фортепиано, таких роялей я вообще никогда не видел.

От Сашеньки я унаследовал неплохой слух и какие-то вокальные данные и по моему мнению звучание этого инструмента сверх всех похвал.

Кроме этого есть несколько скрипок, гитары, кларнеты, флейты и народные балалайки и гармоники.

Наш трактир, а теперь и ресторан уже разрыв многих шаблонов современной России: на кухне несколько поваров-женщин, в том числе шефы.

Но оркестр это их окончательный разрыв, при том просто в полнейшие клочья. За роялем женщина и первая скрипка тоже.

Это еще молодые женщины, вернее девушки. Две сестры погодки: Матрена двадцати лет и на год моложе — Фекла. Они были тонкие, звонкие и почти прозрачные, когда появились у нас.

Анна каким-то неведомым путем узнала, что у одной из полубезумной старухи помещицы в медыньской глуши есть две сестры потрясающего музыкального таланта.

Старуха дала им музыкальное образование и теперь они услаждают её слух. И все бы ничего, но она тиран и деспот и девицы долго не протянут.

Анна обстоятельств вызволения сестер мне не рассказала. Но десять дней назад их чуть ли не полумертвых привезли в Сосновку.

Девицы уже не могли стоять, их хозяйка совсем обезумела и заставила играть почти непрерывно целые сутки. Я в первый момент даже растерялся и подумал, что их привезли ко мне умирать.

Но не тут-то было. Пелагея с Федором собрали целую бригаду сосновских и тороповских баб с мужиками и заверили меня, что девицы будут через неделю живее всех живых.

Главным в их лечении были водно-банные процедуры, которые по несколько часов проводил Федор с четырьмя помощниками: двумя мужиками и двумя бабами.

Обнаженных сестер, завернутых в простыни, после первого сеанса бывших без сознания, приносили в дом и сдавали Пелагее.

Первый раз они были без сознания еще полчаса и очнувшись не могли даже говорить, а только пытались пищать.