Отморозок 5 (СИ) - Поповский Андрей Владимирович

Прощание произошло без эксцессов. По команде Дато, его люди понуро погрузили стонущих братьев в кузов, и весь отряд отбыл восвояси не солоно хлебавши. В глазах Дато и здоровяка, который придерживал в самом начале братьев, читалась неприкрытая угроза, но я, если честно, чихал на них и их угрожающие взгляды.

Тут ведь в чем фишка. Власть Жоржа в части держится на страхе и на поддержке комбата. Если не учитывать офицеров, то помимо Жоржа и нас, в части есть третья очень мощная сила — это «азиаты». «Азиатов» вообще-то, в части большинство, хотя они неоднородны. Есть: таджики, узбеки, киргизы, казахи и все они недолюбливают друг друга. Жорж, пользуясь их взаимной неприязнью, сумел их подавить гораздо меньшими силами своего землячества. Сегодняшнее поражение, которое видели своими глазами Абай и Бабай, занимающие не последние места среди части «азиатов», может дать им мысль самим захватить власть в батальоне. Ну, или хотя бы потеснить Жоржа. Тут не стоит обольщаться. Для нас это было бы ничем не лучше, чем власть Жоржа. Чтобы в СССР ни говорили о дружбе народов, местные «азиаты» нас ненавидят просто по национальному признаку.

Я думаю, что после сегодняшней схватки, настало время для политики. Если Жорж не дурак, он попробует договориться с одной из трех сторон. Идти к комбату и ломать нас через него, для него будет не «по понятиям». Он тогда распишется в своей слабости, что не смог справиться с кучкой «духов», а это чревато потерей доверия. Посылать новую экспедицию, которой на нашей земле грозит новое поражение, тоже глупо. По уму, ему надо с кем то договариваться, чтобы вместе давить оставшихся. Так почему бы нам не попробовать договориться с «азиатами» первыми, тем более, что у нас есть Абай, Бабай и Жос.

Все это, и примерно в подобных выражениях, я изложил своим парням. Теперь они сидят и переваривают сказанное. Сначала пацаны немного обалдели, но потом согласились, что попробовать договориться с нашими «азиатами» первыми, будет неплохой идеей.

В комнате, освещенной только тусклой лампочкой, болтающейся на проводах под потолком, находятся шестеро. Окна из-за жары открыты настежь, за ними темень и слышится громкое стрекотание цикад. Посредине комнаты стоят две приставленных друг к другу парты, на партах полупустой трехлитровый баллон с яблочным соком, колбаса, вареная картошка. порезанный кольцами лук и полупустая бутылка портвейна, куда же без него в задушевной беседе. Все это было заранее куплено в поселковом продмаге.

С одной стороны импровизированного стола сидят Абай, Бабай и Жос, с другой стороны я Рамазан и Эдик. После разговора между собой, мы вежливо пригласили представителей «азиатской» спальни на беседу. Для начала предложили им разделить с нами трапезу. По восточным обычаям, это должно настроить их к нам немного позитивней, ведь таким образом им выражается уважение. Несмотря на это, наши собеседники держатся настороженно. Они еще не знают, о чем пойдет разговор, но явно опасаются. Ну да, я бы на их месте тоже опасался, особенно после того что произошло прямо на их глазах накануне. Я первым нарушаю установившееся после легкого прекуса молчание.

— У нас есть к вам предложение.

— Какое? — Абай настороженно смотрит на меня.

— Предлагаю начать наши отношения заново, — улыбаюсь я, смотря на него, — Давайте забудем то, что было у нас раньше, и прямо сейчас решим, как мы дальше будем жить. Ведь, хочешь — не хочешь, мы живем тут вместе. Спим и едим вместе, и вместе работаем над общим делом.

— Не все, что было сделано, легко забыть, — качает головой Абай. — Некоторые поступки могут долго омрачать нормальное общение.

— Я думаю, что для умных людей, тянуть за собой груз прошлых обид, не самое разумное решение, — отвечаю ему, — Тем более, что недопонимание присутствует с обеих сторон. У нас с тобой не задалась первая встреча, но на следующий день, мы ведь с тобой и твоими людьми решили все чисто по-мужски. Тогда ты и твои люди дали слово.

— Мы свое слово держим, — бесстрастно кивнул Абай, при напоминании о нашей схватке семь на одного.

Ну да не самое приятное воспоминание, должно быть.

— Может так, а может, и нет, — испытывающе смотрю на него. — В день вашего с Бабаем скоропостижного отъезда, на меня сверху скинули мешок с цементом. Я не говорю, что это был ты, или твои люди. Но просто сам посуди, ведь это поневоле навевает какие-то определенные мысли. К тому же, сегодня вы приехали сюда вместе с людьми, которые желали нам плохого, и это тоже не добавляет позитива в наши отношения.

— Я не знаю, о чем ты говоришь с этим цементом, — на лице Абаева не отразилось никаких эмоций, — а приехали мы сюда на машине с людьми Жоржа, потому, что другой не было, а нам нужно было как-то сюда добраться их части.

— Ну и хорошо, раз так, — согласился с ним я, — Значит, здесь у нас недопонимания нет. Так может, нам сейчас проще договориться, чем дальше множить обиды?

— Что ты предлагаешь? — Спрашивает Абай, сверкая своими черными глазами. — Сразу скажу, против Жоржа мы вам помогать не будем. Это ваши с ним дела.

— А я и не предлагаю этого, — развожу руками — Как вы сегодня уже могли убедиться, нам не нужна помощь в делах с Жоржем и его людьми. Предлагаю, просто заключить договор о нейтралитете. Мы не будем помогать Жоржу, если у вас вдруг возникнет с ним конфликт, а вы, соответственно, не полезете в наши с ним разборки. В остальном, по работе и по службе, у нас все останется по-прежнему.

— А что нам тогда с твоего договора?— На лице Абая, наконец-то, проступила эмоция, и это было искреннее непонимание. — Жорж, тот хотя бы, не заставляет «дедов» работать. Это наше дело, как мы ведем дела с нашими «духами», и кто и что делает. Ему важно, чтобы само дело двигалось, а как — это уже наши вопросы. Ты же хочешь, заставить всех жить по уставу и получить наш нейтралитет просто так. Я отслужил полтора года, и когда сам был «духом» и «слоном», то вкалывал как проклятый. Пусть нынешние «духи» тоже вкалывают, а я и мой призыв, можем уже расслабиться. Мы заслужили это.

— То есть, ты сейчас говоришь, что вы выступите против нас на стороне Жоржа? — Сжимая кулаки, угрожающе уставился на Абая Рамазан. — В таком случае нам проще переломать вам руки и ноги прямо сейчас. Тогда мы точно будем знать, что вы останетесь в стороне.

— Вай подожди, чего ты кипятишься. Я не сказал такого, — успокаивающе поднял руки Абай. — Я только сказал, что мы что-то хотим от вас за это получить. Мы не хотим больше вкалывать на бетоне. Дай нам более легкую работу. Пусть наши «духи» раствор месят и таскают по этажам.

Абай оглянулся на своих земляков и те дружно закивали головами.

— Да, поставь нас на другую, более легкую работу и дай нам наших «духов» в бригаду. Тогда мы согласны держаться в стороне от ваших дел.

— Ладно, — соглашаюсь я. — Вы трое и еще пять человек из вашей спальни поступите в распоряжение маляров. Но по любому, весь объем, который дает Иваныч на день, должен выполняться. Я лично это буду проверять.

— Да проверяй, сколько хочешь. Все будет сделано

Абай и его земляки стали кивать, довольно улыбаясь. Они по сути ничего особо не пообещали, но соскочили с бетономешалки. Ну и фиг с ними. По любому, они будут линять от работы, припахивая своих «духов». Поэтому они и такие довольные. А с другой стороны, я тоже особо ничего им не даю, просто перевожу на более легкие работы. Тем более, что основные работы с раствором уже почти сделаны. А мне надо им продемонстрировать свою добрую волю. Пусть лучше между нами будет худой мир, чем добрая война. Хотя, с «азиатами», по любому, нужно держать ухо востро.

— Только давайте, чтобы мешки с цементом больше ни на кого не планировали. — Предупреждаю напоследок. — Иначе, я буду считать, что наш договор нарушен и буду очень взбешен. А вы сегодня сами видели, что бывает в таком случае.

— Да мы вообще не имеем к этому никакого отношения, — в один голос загомонили Абай и его земляки.